Жена путешественника во времени. Одри Ниффенеггер

спиной ко мне на кровати. Он не шевелится; я какое-то время стою на пороге, но не могу заставить себя войти в комнату. Наконец захлопываю дверь и иду к себе.

      – Это была только твоя ошибка, только твоя, – сурово выговариваю я своему другому «я».

      На нем джинсы, он сидит на стуле, сжав голову руками.

      – Ты знал, ты знал, что это случится, и не сказал ни слова. Где твое чувство самосохранения? Что, черт тебя возьми, с тобой случилось? Какой смысл знать будущее, если не можешь защитить себя хотя бы от таких мелких унизительных вещей…

      – Заткнись, – бурчит Генри. – Просто заткнись.

      – Я не заткнусь! – срываюсь я на крик. – Ты понимаешь, тебе нужно было просто сказать…

      – Послушай, – покаянно смотрит он на меня. – Это было как… как тогда, на катке.

      – О черт!

      Пару лет назад я увидел, как в Индиан-Хед-парке маленькой девочке попало в голову хоккейной шайбой. Это было ужасно. Позднее я узнал, что девочка умерла в больнице. И потом начал возвращаться в тот день, снова и снова, хотел предупредить ее маму – и не мог. Я как будто был зрителем в кино или привидением. Я кричал: «Нет, заберите ее домой, не позволяйте ей кататься, заберите ее, она ушибется, она умрет!» – и понимал, что эти слова были только в моей голове, и все шло, как и раньше.

      – Ты говоришь об изменении будущего, – говорит Генри, – но для меня это прошлое, и, насколько я знаю, с этим ничего нельзя сделать. В смысле, я устал, и вообще, я пытался, и поэтому все так и вышло. Если бы я что-то не сказал, ты бы не встал…

      – А зачем ты что-то сказал?

      – Потому что так надо. И ты тоже так сделаешь, вот увидишь. – Он пожимает плечами. – Это как с мамой. Несчастный случай. Immer wieder[26]. Снова и снова, постоянно одно и то же.

      – А свобода выбора?

      Он встает, подходит к окну и стоит, глядя на задний двор Татингеров.

      – Я разговаривал об этом только что с собой из девяносто второго года. Он рассказал кое-что интересное: мол, как он думает, когда ты в настоящем, во времени, есть только свобода выбора. Он говорит, что в прошлом мы можем только то, что уже сделали, и если мы оказываемся там, по-другому быть не может.

      – Но где бы я ни был, это мое настоящее. Разве я не могу решать…

      – Нет. Видно, нет.

      – А что он сказал о будущем?

      – Ну, давай подумаем. Ты идешь в будущее, что-то делаешь и возвращаешься в настоящее. Тогда то, что ты сделал, – это часть твоего прошлого. Возможно, это тоже неизбежно.

      Я чувствую дикое сочетание свободы и отчаяния. Я вспотел; он открывает окно, и в комнату влетает холодный воздух.

      – Но тогда я не отвечаю ни за что, что сделал не в своем настоящем.

      – Ну наконец-то, – улыбается он.

      – И все это уже случилось.

      – Да, что-то в этом роде.

      Он проводит руками по лицу, и я вижу, что ему пора начинать бриться.

      – Но он сказал, что ты должен вести себя так, как будто у тебя есть эта свобода выбора, как будто

26

Снова и снова (нем.).