Отец (не) моего ребенка. Ольга Висмут

на почте. Могу вам переслать, – поясняю, начиная волноваться. – Просто мне очень нужно в город. Пожалуйста.

      – Ладно. Я с тобой съезжу, – задумчиво тянет Эля. – Куда ты собралась?

      А вот это в мои планы не особо вписывается. Не надо мне свидетелей.

      Не зная, что придумать, вру, что хочу зайти в Торговый центр, купить дочке игрушек. Но это не совсем ложь, потому что в Центр я тоже зайду.

      – Будь готова на десять, – кивает Эля. – Я как раз собиралась к подруге.

      У меня еще час.

      Довольная бегу в гостиную, к телефону. Звоню маме, слышу радостный голосок Настены – и внутри все замирает от щемящей радости.

      – Как там Илья? – спрашивает мама.

      – Пока не знаю. Собираюсь к нему.

      – Понятно, потом расскажешь.

      – Да, позвоню попозже.

      Я помню: этот телефон прослушивается. Виктор и правда параноик. Кстати, странно, что ни его, ни Владимира не было за завтраком. Интересно, чем они заняты?

      Отмахиваюсь от этих мыслей: какая мне разница? Но они, как заведенные, снова и снова возвращаются к Володе. Что-то внутри меня предвкушает новую встречу с этим мужчиной, и в то же время боится.

      В машине Эля сама за рулем. Нет ни водителя, ни охраны, что удивляет меня.

      Мы выезжаем из закрытой зоны поселка, и мой мобильник начинает разрываться от системных сообщений о пропущенных звонках. Там есть и от Ильюшиного врача.

      – Выключи звук, – морщится Эля. – Где тебя высадить?

      Называю гипермаркет рядом с больницей. Она кивает.

      – У тебя есть три часа, – разглядывает свое лицо в зеркале заднего вида. – Можешь не торопится, но как только закончишь с покупками, то наберешь меня – и я подъеду. Вместе вернемся. Поняла?

      – Так, может, я сама? На такси?

      – Какое «сама»? Наберешь обязательно. Никаких этих. Как их там. Маршруток, – дает она указание.

      Послушно киваю. Меня подвозят к торговому центру, как я и просила.

      Несколько минут брожу по первому этажу, дожидаясь, пока Эля уедет. Покупаю фрукты в одном из отделов, в другом – плюшевого зайца. Но едва машина скрывается за поворотом – вылетаю на улицу. Направляюсь в клинику «Эдельвейс» через дорогу.

      В детское отделение.

      Меня приветственно встречают на рецепции. Я надеваю бахилы и маску, топаю за медсестрой.

      – Как там Илюша? – спрашиваю ее.

      – Нормально. Мы уже покормили его.

      – Как он себя чувствует?

      – Слабо, но уже бодрячком. Вас главврач хотел видеть, по поводу операции. Мы не могли дозвониться.

      – Да, конечно. Я к нему зайду.

      Вскоре мы оказываемся у палаты. Здесь четыре кровати, но занята только одна. Русоволосый мальчик приподнимается, увидев меня в дверях:

      – Мама! – он смотрит на меня радостными глазами. – Ты пришла!

      Бледный, с мешками под глазами. Трубки от его тела идут к аппарату гемодиализа.

      Илье было всего два годика, когда мы с его отцом поженились. Он не знал другой матери, кроме меня, и не знает, что я ему неродная.

      – Привет, Илюш, – говорю, подходя ближе. – Смотри, что я тебе привезла.

      Показываю