Все друзья делают это. Наталья Ручей

приходилось общаться. Но чтобы знакомиться… добровольно…

      – Да я бы сам был рад его никогда не знать! – заявил неожиданно друг и предпринял последнюю попытку меня вразумить: – Анька, я хорошо знаю и тебя, и Филиппа – поверь, тебе не будет с ним интересно!

      – Возможно, – согласилась дипломатично, но настояла на просьбе: – И все же я бы хотела убедиться сама.

      Всмотревшись в меня, Никита небрежно пожал плечами, словно снимая с себя груз ответственности.

      – Я предупредил! – ворчливо напомнил, когда я бросилась к нему с объятиями и поцелуями.

      – Угу, – закивала китайским болванчиком и так же ворчливо напомнила о том, что волновало меня: – Пожалуйста, не забудь.

      – Я хоть и в шоке, но при памяти, сознания не терял, – буркнул он. – Будет тебе знакомство.

      Сказал так – и слово сдержал.

      Уже через несколько дней Никита пригласил меня на вечеринку для близких друзей, на которой обязательно должен был появиться Филипп. То, что вечеринку устраивает некая Альбина с пятого курса, меня не насторожило. А жаль.

      Пятый курс, вечеринка для близких друзей – все факты говорящие и должны были хоть как-то меня подготовить морально. Но я приводила в порядок кудряшки, с которыми было непросто сладить, обновляла свой маникюр, отдав предпочтение красному лаку, продумывала макияж и наряд – под рыжий цвет, в который я выкрасилась сразу перед поступлением в универ, нужно было что-то другое, что-то новое, яркое. Я отвлекалась на шутки Никиты, который заехал за мной, поверила его комплиментам, потом зависла на странном ощущении жара, опалившем меня у ворот особняка, где поджидали гостей и, широко улыбнувшись, впорхнула в дом на невидимых крыльях. Не любви. В тот момент о любви не могло быть и речи. А какого-то дурмана, иначе не назовешь.

      Я мельком выхватывала детали – незнакомые лица людей чуть постарше меня, чей-то смех, чьи-то натянутые улыбки, чье-то удивление, несущееся вслед за мной и Никитой, его обмен репликами с каким-то мужчиной и тихие слова – уже мне, что Филипп давно здесь.

      Я нервно выдохнула, вытерла вспотевшие ладони о короткое черное платье, взглянула на черные туфли с красной подошвой, поправила на груди нитку жемчуга и шагнула вместе с другом в комнату, где находился Филипп. Пока я не видела его среди многих гостей – чувствовала, что нервно улыбаюсь и сжимаю что есть силы руку Никиты. А стоило мне разглядеть его в кресле, как внутри словно что-то оборвалось.

      Послышался треск.

      Отчетливо, громко.

      Кое-кто обернулся, оставив на время бокалы с коктейлями и сверкнув белозубой улыбкой.

      А я едва держалась на хрупких, неудобных каблуках и сверлила взглядом рыжую симпатичную девушку, сидящую на коленях Филиппа. Длинные волосы, собранные в хвост, красная помада на пухлых губах, красный лак на бесконечно длинных ногтях – мелькнула злорадная мысль, что на ней слишком много яркого и что ей это не идет, и даже ее черное платье от Шанель не спасает положения. В момент, когда она обняла Филиппа за шею