Зеркальный человек. Ларс Кеплер

листья.

      Валерия подогнала тачку к сараю, собираясь набрать навоза для растений.

      На ленте, свисавшей с шеи, покачивался датчик с тревожной кнопкой – на случай вторжения в дом.

      Йона воткнул лопату в землю, надавил ногой. Распрямился, вытер потный лоб тыльной стороной ладони.

      Под расстегнутой курткой виднелся серый вязаный свитер.

      Волосы разлохматились. Глаза, цветом походившие на потемневшее серебро, отразили солнечный свет, падавший сквозь ветки.

      Каждый новый день все еще казался Йоне рассветом после штормовой ночи. Светает, ты выходишь и осматриваешь разрушения, считаешь потери, но для тех, кто выстоял, в воздухе витает надежда.

      Йона регулярно ездил на могилы с цветами из теплицы. У времени есть свойство разжижать горе, делать его прозрачным. Ты учишься справляться с переменами, с тем, что жизнь продолжается, даже если она выглядит не так, как хотелось бы.

      Йона снова служил комиссаром в Национальном бюро расследований, вернулся в свой старый кабинет на восьмом этаже.

      Все попытки выследить человека, называвшего себя Бобром, оказались безуспешными. Прошло уже восемь месяцев, но в распоряжении Бюро оставались только расплывчатые изображения с белорусских камер видеонаблюдения.

      Полиция даже не знала, как зовут этого человека.

      Каждое место, с которым его можно было связать, оказывалось тупиком.

      Ни одна из ста тридцати девяти стран – членов Интерпола не обнаружила даже следов Бобра. Казалось, что все его земное существование ограничилось несколькими неделями прошлого года.

      Йона остановился и взглянул на Валерию, не замечая, что улыбается. Валерия шла к нему по гравийной дорожке, катя тачку. Кудрявый хвост покачивался над черным стеганым жилетом – блестящим, но в пятнах грязи.

      – Radio goo goo, – сказала она, когда их взгляды встретились.

      – Radio gа gа, – ответил Йона и снова взялся за лопату.

      Послезавтра Валерии предстояло лететь в Бразилию: ее старший сын готовился стать отцом. Присматривать за рассадой, пока ее нет, она поручила младшему сыну.

      Приехала из Парижа Люми. Она собиралась остаться, пока Валерия не уедет, а потом пять дней пожить у Йоны в Стокгольме.

      Позавчера они смотрели, как женская футбольная сборная Швеции разгромила на Чемпионате мира англичанок и взяла «бронзу». А вчера жарили филе ягненка.

      За ужином Люми казалась задумчивой. Когда Йона попытался заговорить с ней, она держалась с ним отчужденно, как с незнакомым человеком.

      Люми легла рано, оставив Йону и Валерию перед телевизором. Шел фильм о рок-группе Queen. Мелодии крутились у них в головах всю ночь и не стихли даже утром. Отделаться от них оказалось невозможно.

      – All we hear is radio ga ga[1], – пропела Валерия от стоек с рассадой.

      – Radio goo goo, – отозвался Йона.

      – Radio ga ga, – с улыбкой ответила Валерия и пошла к теплице.

      Напевая, Йона несколько раз копнул и отбросил землю. Он успел подумать, что все налаживается, и тут из дома вышла Люми. Девушка остановилась на крыльце.

      Черная

1

Все, что мы слышим, – это «га-га» радио (англ.)