Как я стал предателем. Александр Накул

тоже на Башне работал?

      – Я не знаю, где он работал. Знаю, что умер. И мне этого достаточно. Пойдёмте, господа.

      – Куда?– осведомился Эшенди.

      – Смотреть на гражданское общество.

      – Нам надеть маски?

      – Не нужно. За пять минут дойдём. Тут недалеко.

      Мы пошли тёмными улицами. Нужный дом нашёлся удивительно быстро.

      Дверь подъезда обзавелась кодовым звонком. Я набрал пятнадцатую квартиру и меня впустило без малейших вопросов.

      Краем глаза заметил, как Эшенди что-то проверил в кармане. Это он правильно.

      Наконец, вот знакомая дверь. Она совершенно не изменилась, только покрашена.

      Я позвонил. Дверь распахнулась. На пороге стоял подсохший, но совсем не изменившийся Павлик – коротко стриженный, взбудораженный, в заново пошитом по росту френче как у Ким Ир Сена.

      За его спиной, в четырёхкомнатной квартире – дым коромыслом. Какие-то тощие личности сидели на диванах над полной пепельницей и пустой коробкой из-под торта и спорили с обилием корейских терминов. Среди них было даже два местных японских студента.

      – Товарищ Шубин!– крикнул Павлик.– Вы как раз вовремя! Заходите, заходите. Вы должны помочь нам в разгроме этой оппозиции. Смотрите сами, они ставят сонбун вперёд чучхе! Ну разве так можно, а? Товарищ Шубин, не прячьте глаза! Вы ведь один здесь меня понимаете и полностью со мной согласны!

      К похвалам от людей вроде Павлика я отношусь с подозрением. Правильно, если они тебя ругают. Когда Павлик начинает хвалить, проверь – ты делаешь что-то не то…

      – Простите, что это?– спросил Эшенди, оглядываясь вокруг,– Кто все эти люди.

      – Ростки гражданского общества, которые вы ищите. Вот на этом диване – Общество Солидарности с Северной Кореей. А на соседнем – Чучхейское Общество Солидарности с Северной Кореей. У них полным ходом партийная дискуссия. Разоблачают ревизионизмы друг друга.

      – А…– Эшенди обернулся ещё раз,– А где же корейцы?

      – В Северной Корее, разумеется. Разве можно оставить страну процветующего чучхе ради холодного острова бывших оккупантов, где нет кимчхи и правит ревизионист? Ни один разумный кореец не пойдёт на такое. Одним словом, оставляю вас на активистов. У них, кстати, есть отличные фотографии из Пхеньяна.

      И в тот же момент выскочил за дверь и скатился по лестнице. Во дворе бросился бегом в боковую арку, по маршруту, который Эшенди знать не мог. Сделал два поворота, заскочил в трамвай и внимательно присмотрелся.

      Хвоста вроде не было.

      Так я во второй раз стал предателем.

      6. Павлик Морозов жив

      2 августа 1992 года

      Японская Социалистическая Республика (Хоккайдо)

      Центр острова, зона А возле Объекта 104

      А каким было моё первое предательство?

      О, сейчас расскажу.

      Первое настоящее предательство – оно как первый экзамен, первый поцелуй, первый нетрудовой заработок.

      Итак, когда завыла сирена, мы все трое были в лаборатории.

      – Вернёмся?– спросил я.

      – Можем