В краю лесов. Томас Гарди

кругами отражался в тумане над головой и, казалось, доставал до низкого полога небес. Им нечего было сообщить друг другу, и они молчали. Трудно представить себе более обособленных, замкнутых людей, чем эти двое, шагавшие рядом в безлюдный предрассветный час, когда тени в природе и душе становятся особенно темными. И все же, если подумать, их уединенная прогулка входила крохотной крупицей в повседневные дела, занимавшие человечество от Белого моря до мыса Горн.

      Они дошли до сарая, и Марти указала на связки прутьев. Уинтерборн молча взглянул на них, а потом на нее.

      – Марти, мне кажется… – начал он, покачав головой.

      – Что?

      – Что это вы сами сделали всю работу.

      – Никому не говорите об этом, мистер Уинтерборн, прошу вас, – взмолилась она. – Если мистер Мелбери узнает, что это сделала я, то не примет работу.

      – Как вам удалось? Это же надо уметь.

      – Уметь! – сказала она. – Да я научилась за два часа.

      – Не волнуйтесь. – Уинтерборн опустил фонарь и осмотрел аккуратно обструганные прутья. – Марти, – сказал он со сдержанным восхищением, – ваш отец с сорокалетним опытом не сделал бы лучше. Для кровли они слишком ровные, могут пойти и на мебель. Я вас не выдам. Покажите-ка мне ваши руки!

      Он говорил доброжелательно, тихо и строго. Увидев, что Марти как будто не хочет выполнить его просьбу, он сам взял ее руку и рассмотрел как свою собственную. Все пальцы были в волдырях.

      – Со временем загрубеют, – сказала она. – Если отец не поправится, мне придется работать самой. Дайте-ка я помогу вам их погрузить.

      Она склонилась над вязанками, но Уинтерборн, не сказав ни слова, поставил фонарь на землю, поднял Марти на руки, перенес в сторону и начал сам укладывать вязанки в фургон.

      – Лучше уж это сделаю я, – сказал он. – Да и люди сейчас сюда придут. Что случилось, Марти? Что с вашей головой? Господи, да она стала вдвое меньше!

      Сердце ее так билось, что она не могла выговорить ни слова, но потом наконец, уставившись в землю, простонала:

      – Ну, я себя изуродовала – вот и все!

      – Нисколько, – ответил он. – Я понял – вы остригли волосы.

      – Ах, зачем об этом говорить!

      – Но дайте я посмотрю.

      – Ни за что! – И Марти убежала в сумрак медлительного рассвета.

      Уинтерборн не пытался ее догонять. Добежав до крыльца родительского дома, Марти оглянулась. Работники мистера Мелбери уже грузили вязанки в фургоны, и на таком расстоянии казалось, что их фонари окружены серыми кругами, какие ложатся вокруг утомленных глаз. Пока запрягали лошадей, Марти помедлила на пороге, а затем вошла в дом.

      Глава 4

      В воздухе уже явственно ощущалось наступление утра, и вскоре на свет появился пасмурный зимний день, как мертворожденный ребенок. Деревня проснулась более часа назад: в это время года крестьяне встают до рассвета. Еще ни одна птица не вынула головы из-под крыла, а в деревне зажглись два десятка огней в двух десятках спален, распахнулись двадцать пар ставней, и двадцать