Афганский гладиатор. Александр Тамоников

о том, что в роте никаких происшествий не произошло, отошел в сторону. Ротный поприветствовал личный состав. Тот ответил дружным, громким:

      – Здравия желаем, товарищ капитан!

      Смагин развел подразделение по шеренгам, бегло осмотрел внешний вид подчиненных.

      На плац вышел комбат с заместителями.

      Повторилась та же церемония. Начальник штаба отрапортовал Галаеву. Подполковник поздоровался с личным составом части. После чего вызвал офицеров и прапорщиков на середину плаца. Провел короткий инструктаж, во время которого замполит обошел строй, вынюхивая перегар у подчиненных. Но сегодня никого не выцепил.

      Комбат отдал команду командирам развести подразделения по мастерским и боксам парка, приказав старшему лейтенанту Тимохину и лейтенанту Шестакову остаться.

      Как только плац опустел, над гарнизоном пророкотал вертолет, заходя на посадочную площадку у штаба танкового полка.

      Галаев повернулся к Тимохину и Шестакову:

      – Вот и комдив прибыл! Следуем в штаб танкистов. Генерал решил начать свой рабочий день у нас со встречи с вами!

      Замполит усмехнулся:

      – Смотри, сколько внимания нарушителям воинской дисциплины!

      Тимохин взглянул на Василенко, но смолчал. Будет еще время высказаться. За этим дело не станет. И замполит, и начальник штаба собрались было тоже пойти в штаб танкового полка, но комбат осадил их, приказав:

      – Вы, товарищи заместители, займитесь своими делами. Будете нужны, вызову!

      Майор с Гломовым недовольно переглянулись, но не подчиниться не могли. Отправились в парк.

      Комбат с Тимохиным и Шестаковым пошли к штабу танкового полка. Лейтенант спросил Галаева:

      – Товарищ подполковник, не скажете, в чем причина нашего с Тимохиным вызова к командиру дивизии? Или это уже стало традицией у генерала? По прибытии сюда собирать нас?

      Галаев ответил:

      – А ты об этом у самого комдива и спроси!

      – У него спросишь! Хотя почему бы и нет? Что, во всем гарнизоне ему поговорить не с кем? Или только мы с Тимохиным, причем постоянно, такую честь заслуживаем?

      – Спроси, лейтенант, обязательно спроси.

      Тимохин проговорил:

      – Тебе, Вадик, не спрашивать придется, а отвечать.

      – За что?

      – Не за что, лейтенант, а по существу вопросов, определенных докладными записками наших доблестных политработников и его благородия господина Гломова!

      Комбат обернулся к Тимохину:

      – А ну отставить базар! Разговорились!

      Шестаков махнул рукой:

      – Послать, что ли, все к едрене фене? Надоело! Из тебя дерьмо делают, а ты еще и молчи!

      Галаев остановил офицеров:

      – Так! Вижу, не поняли меня! Ты чего выступаешь, Шестаков? На неприятность напороться хочешь?

      – А разве уже не напоролся? Или комдив нас для милой беседы с чаепитием вызывает? Ему больше делать нечего, кроме как беседовать с младшими офицерами о житье-бытье. Докладные прочитает и начнет разносить, не вдаваясь особо, кто прав, а кто виноват. Впрочем, в армии всегда виноват младший по должности