Афганский гладиатор. Александр Тамоников

взглянул на комбата:

      – Вы, Марат Рустамович, в принципе можете заняться своими делами. Представлять вызванных офицеров приказано мне!

      Галаев ответил:

      – Я знаю, чем мне заниматься, Игорь Дмитриевич. Так что не волнуйтесь!

      – Как хотите, как хотите! Приемная знаете где, я подойду туда буквально через несколько минут.

      Рембатовцы прошли в приемную командира танкового полка. Там сидел удрученный начфин полка, капитан Беляев. Шестаков был знаком с ним:

      – Привет, Андрюша! Чего голову повесил? Первый раз на вздрючку генерала идешь?

      Капитан вздохнул:

      – Первый!

      – На чем залетел-то?

      – Зарплату надо было выдавать, а я накануне с дружком день рождения его отметил. Утром встать не смог!

      – Да, зарплата – это серьезно! Но, по большому счету, ерунда. Подумаешь, в положенный день не выдал.

      – Ерунда ерундой, а вот обернулась сильным скандалом.

      – Это все потому, что вас, начфинов, штабистов всяких, в части особо не уважают. Но нос не вешай. По перваку комдив строго не наказывает. Получишь замечание и пойдешь в свою финчасть!

      Беляев взглянул на Шестакова:

      – Думаешь?

      Тот ответил категорично, словно знал решение командира дивизии:

      – Сто пудов!

      Начфин поинтересовался у Шестакова:

      – А тебя сюда за что вызвали?

      – По совокупности заслуг.

      – В смысле?

      Ответить Шестаков не успел.

      Появился замполит полка с командиром рембата, и тут же из кабинета вышли командиры полков. Младшие офицеры встали. Полковники вышли из приемной, не обратив на них никакого внимания. Тут же подполковник Трухин указал на дверь начфину:

      – Вперед, Беляев!

      Капитан еще раз вздохнул и скрылся в кабинете. Пробыл там он недолго. Вышел, вытирая лицо платком.

      Шестаков спросил:

      – Ну и что?

      – Ты оказался прав! По первому разу замечанием отделался. Но крут генерал, крут! Чтобы еще раз... ни-ни!

      Комбат прервал диалог своего взводного с начфином танкового полка:

      – Шестаков! Пошел!

      Лейтенант подмигнул Тимохину, взглянул на Галаева:

      – В случае преждевременной кончины прошу считать меня коммунистом!

      Комбат подтолкнул командира взвода:

      – Иди, клоун! Там тебе не так весело будет!

      Галаев вошел в кабинет вместе с лейтенантом.

      С Шестаковым командир дивизии беседовал минут десять. Наконец Вадим вышел, взглянул на Тимохина:

      – Ты смотри, не ожидал. У генерала хорошее настроение. Думал, на гауптвахту определит, а он просто выговор объявил. Повезло. Так что иди к нему смело.

      Из глубины служебного помещения донесся голос комбата:

      – Тимохин! Заходи!

      Шестаков хлопнул друга по плечу:

      – Ни пуха, Саня!

      – Иди к черту!

      – Лады! Я дождусь тебя у штаба!

      Александр вошел в просторный кабинет.

      За столом сидел подтянутый, строгий с виду худощавый генерал. Правую щеку его рассекал шрам, волосы были побиты