Апокалипсис всегда. Никита Денисович Немцев

душонку… Балдёж, Автор, просто гениально! Ты предысторию собирался отдельной брошюрой издавать?

      (– Я больше рассчитывал на флэшбеки.)

      Мост всё не кончался – Будимир повернул к балкончику и уставился на Неву во всей широте. Поражённые, улетали облака-цеппелины, заворожённо – смотрелось бесстыже-голубое небо; а мальчишистые домики столпились как на выставку (попробуй угадай где что) – и злой коготь Лахты над ними. Нева – в запоздалых зубьях льда – шла спокойная: густая, статная, огромная (и солнце тонет в её пучине, в её мираже) – всё ширясь, ширясь, покуда не начнутся краны, трубы (а ночью зажигаются мосты и рыжие огни другого берега подтёками стекают). Что в эти серебристые волны ни брось – всё унесёт: в Финский залив, в Балтийское море, за Копенгаген, за Англию –раствориться в солёных валах океана…

      Будимир равнодушно плюнул вниз. Харчок летел так долго, что он успел почувствовать себя дедом (груз приключений навалился на спину).

      – Ну всё равно – в вебкам Варю как-то жёстко отдавать… – проговорил он, следя как харчок теряется в Неве.

      (– И тем не менее, ты это сделал.)

      – Я что – совсем мудак?

      (– Получается, что так.)

      Он задумчиво глядел в чалящиеся по чёрной воде льдинки (на самом деле – Нева, конечно, была зелёная):

      – Даже прошлое мне не принадлежит…

      (– Если бы не этот контур и обусловленность им, тебя бы вообще не существовало… Ну то есть, грубо говоря, – я могу наслать на тебя рой саранчи, но не могу заставить отважно отмахиваться.)

      – А почему не бабочек?

      Будимир отлип от пронзительно-свежей Невы и пошёл дальше – под ногами мелькнули разводные зубья: он почему-то вдруг вспомнил:

      – Ты ещё что-то про схему говорил… или про план?

      (– А, это… Ну смотри. Всё что ты видишь – мои декорации, схема. Твои действия – её искажение. А сам я тут – так – мимоходом, в скобках: что-нибудь уточнить, поправить, если ты пропустил. Пока не обращусь к тебе.)

      – А Волочай? А Варвара?

      (– Они тоже искажают, но ты больше – потому что я тебе позволил. Да, и ещё: у нас тут правило прецедента работает. Так что всё сказанное создаёт прецедент и остаётся в структуре романа.)

      – То есть – что скажу, то и есть?

      (– Ты или я. Это похоже на башню, которая висит в воздухе и растёт сама из себя. Всё разворачивается прямо сейчас, и кроме «сейчас» ничего нет. Я это недавно понял.)

      – А я когда читал Шопенгауэра…

      (– Да ладно! Ты читал?)

      – Было дело. – Будимир шмыгнул. – В индийской тюрьме.

      (– Ну вот – видишь? Теперь ты его читал.)

      – И так любой бред можно? Типа всё правда?

      (– Если потом не выяснится обратное.)

      Мост кончился – Будимир занёс уже ногу над заборчиком, чтобы перебегать.

      (– Неужели ты не хочешь посмотреть сфинксов?)

      Будимир завис:

      – Да не особо.

      (– Ты тут больше проходить не будешь, а значит, никогда их не увидишь! Это совсем рядом – за мост и по набережной.)

      Будимир глянул на другую сторону: