Парниковый эффект. Олег Дудинцев

видно – порядочный человек. Вы его знаете?

      – Бывший мой пациент, – выдавил из себя Разумовский. – О-очень порядочный…

      Покинув кабинет Тищенко, он заглянул мимоходом на свое отделение и объявил медперсоналу, что завтра снова будет в строю, поразив больше всех этим Давида Гогия, после чего поехал домой, по дороге стараясь осмыслить полученные им теперь уже железобетонные доказательства.

      Сомнений в том, что от позорного увольнения спас его никто иной, как Ланцов, не было никаких, а значит из всех известных ему людей лишь он один обладает способностью распространять этот вирус, однако по-прежнему оставалось загадкой – откуда вдруг у обычного управдома появилась эта феноменальная неземная болезнь, что за все этим стоит, и как ему самому теперь с этим открытием дальше жить.

      Поглощенный своими мыслями, он на скользкой дороге едва не врезался в идущую впереди него «мазду», но в последний момент успел тормознуть, после чего еще сильнее завелся и принялся «поливать» всех и вся за свалившиеся на него несчастья, но вскоре встал на Ленинском проспекте в «пробке», слегка перевел дух и задумался о ближайшем своем будущем.

      Ясно было одно – Тищенко в таком своем состоянии долго не усидит, и ему очень быстро найдут замену, а значит, все вскоре вернется на круги своя, и никакой Ланцов ему уже не поможет. Не сможет тот в одиночку всех перекашлять, да и к болезни его, похоже, не все восприимчивы, а следовательно, если не найти от нее действенных средств, придется следом за Тищенко идти торговать газетами.

      От пугающих этих мыслей его оторвала телефонным звонком жена, сообщившая о пришедшем к нему для какого-то важного разговора Зотове, и, объяснив ей, что скоро приедет, он попросил гостя подождать, подумав при этом: « Похоже, еще одна жертва. Не деньги же он старушке принес», и ощутил, как по спине у него пробежали мурашки.

      Проживавший в одном подъезде с Ланцовым Борис Михайлович Зотов был весьма влиятельным в Питере человеком, принадлежал к городским «сливкам» общества и занимал весь третий этаж.

      Проявив во времена первоначального накопления капитала завидную ловкость, смекалку и волю, завлаб Горного института сумел в условиях зарождавшегося капитализма успешно пристроиться к осваиванию природных богатств страны и сколотить на этом приличное состояние, сохранив при этом в «кровавые девяностые» жизнь и здоровье вкупе с солидным пакетом акций крупнейшего в Ленобласти нефтеперерабатывающего завода и обширной сетью заправочных станций, чего большинству его тогдашних партнеров по бизнесу сделать не удалось. И все бы было у него, как принято говорить, «в шоколаде», если бы не единственная дочь Лера, доставлявшая им с женой массу хлопот и ненужных волнений. Проучившись до третьего курса в финансовом университете и попев перед зеркалом в комнате караоке, она вдруг уверовала в свой незаурядный вокальный талант, и учеба была ею тут же заброшена.

      После бесплодных увещеваний и череды семейных скандалов Зотов махнул на ее причуды рукой и нанял любимому чаду консерваторского