Закон обратного отсчета. Леся Орбак

Юль, – опасливо жмурится он.

      Михаил с виноватой улыбкой машет ладонью и старается поймать взглядом в фокус пальцы девушки, блуждающие по шейным позвонкам пророка. Он не боится, запугать инквизитора – миссия крайне сложная. Да и зайти Джа за спину он никогда бы не позволил, с первой попытки обеспечил бы смельчаку постельный режим и месяц казенного отпуска, как минимум. Но Юля – девушка. Хозяйка бара. И, видят Боги, Коммутатор и прочая астральная муть, упомянутая Джа, за нее Михаил сам убьет и покалечит. Если Юля позволит. А она любит и умеет разбираться с помехами сама.

      – И какой сегодня праздник? – Юля отпускает плечо Джа, чтобы откинуть за спину полотно своих густых волос. Многие засматриваются на тугую косу до пояса и без разговоров получают в челюсть. У Михаила и Джа привилегии, но шутить с хозяйкой сокровища все равно не резон.

      – Никакого, – сознается Михаил, уже готовый к изобличительным, часто – уничижительным выводам. Умеет она зрить в корень, и – самое противное – не чурается озвучивать.

      – Не представляешь, какое тяжелое у нас выдалось утро, – под предлогом «смотреть в глаза» Джа выворачивается из женских рук и воодушевленно несет чушь. – Клиенты приперлись, мы еще проснуться не успели. И нет, чтобы подождать, слету – хуяк – по горлу ножом… в смысле, сразу уперлись, вот только за такую сумму продадим, и все. А у нас столько нету. Тупо – не успеем! Ни найти, ни… собрать. Но их же это не волнует. Сразу за спички хватаются. Типа, мотоциклы поджечь, все дела. Козлы, в общем.

      – Резонный повод ужраться в дугу до полудня, – ее пальцы теребят кожаную куртку Джа, и он не выдерживает.

      Передернув плечами, Джа высвобождается из цепких рук.

      – У меня шея на месте, правда. Не надо больше этого… мануального.

      – Я и не собиралась, – Юля смеется, потрепав Джа по макушке, прячет руки в карманах драных джинсов. Ей льстит, когда признают силу. – Пап, зачем ты их ухрюкал?

      Откуда-то слева Коса скрипит: «Сами попросили». С ним Юля никогда не пререкается.

      – Я так и думала, – она двигает от соседнего столика стул, садится, закидывая ногу на ногу и полностью зеркаля позу Джа. – Ну ладно – Миха, он половину юности с автоматом, да на самогоне по горячим точкам, но ты-то, Джа, ты-то чего за ним гонишься?

      – Спорный аргумент! – защищается Михаил.

      Юля машет на него рукой и продолжает:

      – Какая разница, куда вас из постели выдернули, и куда вы не успели, это не повод упиваться двум здоровым, красивым и пока еще умным мужикам, поэтому…

      Иногда Михаилу кажется, что Юля знает о них все. Абсолютно все.

      – Ну что ты, в самом деле…

      – Ничего я! Сейчас Джа поможет тебе встать, и вы без пререканий, стройным шагом, напевая «Ребел Йелл», дойдете до дома. А я буду торчать, как герой, у окна и следить, чтобы вы дошли. Все ясно? А иначе…

      – Ю-у-уль, – карусели в голове Михаила уже остановились, но перехваченный всухомятку бутерброд еще норовит покататься, хоть пивом заливай. – Не будь жестокой.

      – Жестокой?