На кухне мисс Элизы. Аннабель Эббс

к выходу.

      Мне странно чувствовать ее руку на своем плече, ведь я уже не помню, когда кто-нибудь прикасался ко мне по-дружески. От мамы, вечно привязанной ко мне веревкой, я не жду ничего, кроме пинков и тычков. И с папой не лучше – мне приходится тащить его на себе, когда он возвращается из пивной пьяный и дышит мне в лицо перегаром. А мисс Актон такая аккуратная, чистая и ласковая.

      – И вот еще что, – говорит она, когда мы выходим во двор.

      Я вновь испуганно расширяю глаза и замираю: видно, она раскусила меня, заметила мою дурную кровь.

      – Да, мэм.

      Она останавливается и трогает рукой шею.

      – Не надо называть меня «мэм».

      – Да, мэм, – испуганно произношу я, не понимая, что она имеет в виду.

      Она вновь хохочет, будто я сказала что-то смешное.

      – Ты можешь обращаться так к миссис Актон, а меня, если не трудно, называй мисс Элизой.

      Она протягивает руку и вновь легонько касается длинными белыми пальцами моего плеча.

      – Да, мэм, – дрожа, произношу я.

      Она смеется, и я понимаю, что сморозила глупость.

      – Да, мисс Элиза, – исправляюсь я голосом, каким говорю с мамой, своим наполеоновским голосом.

      Он прорезается помимо воли, и, услышав его силу, я испуганно прикрываю рот ладонью. Но мисс Элиза лишь кивает и улыбается, а ее голубые глаза сверкают, как росистые незабудки в солнечных лучах.

      Весь обратный путь, идя мимо кукурузных полей и зеленой дубовой рощи, что купается в мягком солнечном свете, я танцую от радости. Лишь свернув на дорогу, ведущую к нашему дому, я вспоминаю, что миссис Торп велела упомянуть о Джеке, который работает на самой лучшей кухне Лондона. Какая же я дура! Восхитительный лимонад и сверкающая кухня мисс Элизы связали мне язык, и совет миссис Торп напрочь вылетел из головы. Я решаю не говорить супруге викария о своем промахе. И о том, что мисс Элиза обращалась со мной, как с подругой. Я выкидываю из головы миссис Торп вместе с ее необъятным платьем, швы которого нещадно царапают и колют мое тело, и спешу к дому, надеясь, что папа сдержал обещание держаться подальше от пивной и не убил маму.

      Глава 9

      Элиза

      Очень вкусное печенье с лимонным кремом

      Я отсчитываю нужное количество яиц, доставая их из корзины, – еще теплые, с прилипшими перышками. Насыпаю сахар из керамической баночки, беру острый нож и снимаю цедру с двух лимонов. Мир вокруг меня исчезает. Зрение, нос, обоняние, вкус подчиняются великому таинству, и я думаю только о том, как приятно снимать цедру с лимона, растворяясь в его острой, яркой мелодии.

      Я теперь вижу поэзию в самых неподходящих вещах: от твердого мускатного ореха до испачканного землей корешка петрушки, и задумываюсь, можно ли написать кулинарную книгу, не менее искреннюю и красивую, чем стихи. Почему книга с рецептами не может быть красивой?

      В тишине кухни мысли текут легко и свободно. Разбивая яйца, я невольно сравниваю процесс приготовления блюда с написанием стихов.