По ту сторону льда. Марина Эльденберт

часть нас, и для обычной женщины это может привести к нежелательным последствиям – привыканию и зацикленности. Чтобы этого избежать, была разработана харргалахт, в ней содержится частица пламени иртхана.

      – То есть это прививка?

      – Можно сказать и так. Частица моего пламени позволит тебе приближаться к Верражу, и он перестанет видеть в тебе человека.

      – Какая занимательная штука, эта харргалахт. – Солливер закусывает губу, потом опирается на подлокотник. – И у нее нет никаких побочных эффектов, Торн? У всех прививок есть побочные эффекты.

      Я сцепляю пальцы, чувствуя обычной рукой неровность чешуи под перчаткой.

      – Родство пламени. Иртханы выбирают себе пару, ориентируясь на совпадение огней. Есть огни, которые сочетаются – таких комбинаций может быть бесчисленное множество, и в такой паре кровь иртхана может быть усилена в потомстве, но если огни иртхана и иртханессы совпадают – это идеальная пара. После совпадения огней обычно происходит слияние. Во время секса. Впоследствии по желанию такие супруги могут образовать пару.

      Я сделал паузу, а после продолжил:

      – Когда я отдаю тебе частицу своего пламени, это не просто совпадение. Это идеальное совпадение, или родство пламени, поэтому да, Солливер. Побочный эффект есть. На других мужчин с моим харргалахт ты больше не посмотришь.

      – Серьезное заявление.

      – Такова природа харргалахт.

      Солливер вздыхает:

      – Как же с тобой сложно, Торн Ландерстерг. Куда ни посмотри, одни сплошные ограничения и обязательства.

      – Без этого в моей жизни никуда. Хорошо, что ты это понимаешь.

      Солливер поднимается, и в какой-то момент я ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы она вышла за дверь и закрыла ее. Эта мысль никак не вяжется с тем, что мне нужно, но она приходит – мимолетная, скользящая и незначительная, как поток воздуха под крылом, чтобы тут же смениться штилем.

      Она обходит стол, скользя кончиками пальцев по его поверхности, и это скользящее движение продолжается на моей перчатке.

      – Значит, харргалахт, – произносит она, устраиваясь на столе и чуть наклоняясь ко мне.

      Такая же мимолетная мысль о том, чтобы стянуть ее с этого стола – рывком, сильно – уже больше похожа на удар штормового ветра, поэтому я кладу ладонь на ее колено.

      На этот раз мою руку перехватывает она.

      – Ты собираешься поставить ее мне между ног?

      То, как она говорит об этом, не оставляет ни малейшего сомнения: ей плевать, даже если так. Она просто откинется назад и разведет бедра.

      – Харргалахт наносится над сердцем, чтобы была прямая связь моего пламени и твоей сути.

      Солливер смеется.

      – Ну в таком случае предлагаю переместить твою руку туда, где она будет наиболее функциональна.

      Вместо ответа я стягиваю перчатку. Мне не надо смотреть ей в глаза, чтобы почувствовать реакцию тела: Солливер напрягается. Лаура даже не дернулась, а Солливер напрягается ощутимо. Настолько, что кожу начинает покалывать иглами животного страха. Недолго, но достаточно для того, чтобы позволить ей эту слабость и теперь