Последний апокриф. Роман-стёб. Семен Злотников

продул две межконтинентальных ракеты лазерного наведения с ядерными боеголовками, направленными на Бангладеш.

      Безрукий Моше их, не медля, загнал по дешевке в Тунис (он не знал, что Тунис – как раз в ту пору! – воевал с Бангладеш!).

      Тунис тут же сдуру разнес Бангладеш.

      Понятно, что сразу случился международный скандал, который, конечно, замяли, но не до конца: неприятный осадок остался!

      Генерала судил выездной трибунал.

      Он хотел застрелиться – да вышла осечка; короче, бежал в одном нижнем белье от позора, где-то долго плутал и сгинул в конечном итоге!

      Моше же всем миром сначала решили повесить на первом столбе, но потом передумали и повесили на втором.

      И Джорджа хотели повесить, потом пожалели (по тем временам, когда вешали всех без разбору – акт неслыханного гуманизма!).

      А дальше случилось – то, что случилось…

      82.

      В Китае, уже поблизости от России…

      …Вечерело!

      Иннокентий в хламиде, с посохом и попугаем Конфуцием в клетке неторопливо прогуливался по ярко освещенным улицам приамурского китайского городка Фак Юй, названного так в честь знаменитого поэта, философа и змеелова Фак-Юя.

      Как любой другой город, и этот жил своей жизнью: реклама слепила глаза, шуршали покрышками и повизгивали тормозами разноцветные авто, визгливые глашатаи истошно зазывали посетить баню по-китайски, ресторан по-китайски, на худой конец, публичный дом по-китайски.

      Иннокентий невольно замедлил ход возле пылающего яркими огнями шикарного казино и с детским любопытством стал разглядывать новехонький "Мерседес" на пьедестале.

      Машина призывно мигала прохожим тройными фарами и с китайским акцентом бибикала известную русскую народную песню: "Тройка с бубенцами" (сказывалась близость китайского местечка к границам бескрайней Сибири!).

      Зеркальные пуленепробиваемые двери казино то и дело бесшумно разъезжались, пропуская сюда и туда хамоватых полутрезвых мужчин и нагловатых полупьяных женщин.

      Два жирных китайца, ряженых в средневековые одежды, под мандаринов, почтительно и с достоинством кланялись входящим.

      – Что наша жизнь? – задумчиво вдруг (но, возможно, не вдруг!) вопросил, обращаясь ко всем, попугай, и сам же ответил: – Игра!

      Один мандарин (с зеленой серьгой в красном носу!) немедленно погрозил пернатому болтуну грязным пальцем.

      Другой мандарин (с красной серьгой в зеленом носу!) хищно щелкнул зубами и до отвратительного наглядно изобразил, как порвет птице клюв.

      – Да кто ты такой? – разозлилась пичуга. – Да кто вообще вы такие? – прокричала она, возбужденно подпрыгивая и воинственно пуша перья.

      – А ты кто такой? – не ожидали и растерялись китайцы (тут еще стал собираться народ!).

      – Вы, что ли, ослепли? – натурально возмутился попугай.

      – Мы не ослепли! – ответили мандарины, угрожающе нависая над Иннокентием.

      – А ну, приготовиться к драке! – воинственным фальцетом скомандовал