Хозяйка «Белой усадьбы». Эльвира Осетина

грязные, что их не стирать надо, а сжечь. И обувь тоже. Правда, то, что у девочек было надето на ноги, и обувью-то можно было назвать с большой натяжкой.

      Затем вернулась в ванную, где тихо сидели девочки, и, заглянув в шкаф, стоящий рядом с джакузи, нашла полотенца, халат для себя и мыльно-рыльные принадлежности.

      – Так, это шампунь и мыло, – поставила я на борт джакузи два бутыля, открыла их и выдала девочкам две мочалки. – Сначала моем малышек, потом сами. Задача ясна? – спросила я и строго посмотрела на девочек.

      По опыту знаю, что для них сейчас будет важно, если я буду раздавать команды, а не межеваться и сюсюкать. Так они будут чувствовать мою внутреннюю силу и уверенность и подпитываться ею.

      А если я сейчас сяду и начну рыдать рядом с ними, то девочкам станет только хуже.

      Я здесь самая взрослая, значит, я должна ею быть…

      Как бы тяжко мне сейчас ни было.

      Как я и предполагала, Мариша с Сатией без возражений начали мыть своих сестер.

      Я убедилась, что девочки умеют обращаться с банными принадлежностями и не филонят, и сама пошла в душ.

      Хотелось скорее помыться, хотя моё тело и волосы не были настолько грязными, как у детей, все же моя предшественница оказалась в темнице всего пару дней назад и до этого, видимо, следила за собой.

      Скинув вещи и нижнее белье в виде странных панталончиков и обычной сорочки вместо бюстгальтера, я залезла под горячий душ.

      Расплела длинные густые волосы, которые оказались совершенно белыми, и поняла, что внезапно стала блондинкой. И даже между ног. В зеркало смотреться не было времени. А в ванной оно было, только у раковины. Но я к ней еще не успела подойти.

      Хмыкнув, я промыла волосы от шампуня и сама вся помылась. Вытерлась полотенцем, волосы завернула в полотенце – потом посушу – и надела халат.

      Девочки продолжали мыть малышек. Я подошла ближе, чтобы понять, почему они так долго взятся, и поняла, что дело стало за волосами. Промыть их было очень сложно.

      У Флины еще не сильно длинные волосы были, а вот у Крилы уже приличные.

      – Придется состригать, – резюмировала я.

      А Мариша вдруг с ужасом схватилась за свою косу, за ней последовала и Сатия.

      По лицам девочек полились крупные слезы, а губы задрожали.

      Они впервые проявили эмоции. Я даже опешила от удивления. Смерти людей их не испугали, а из-за волос расплакались… Или, может, они отходят понемногу?

      – Я вообще-то про Флину с Крилой, – осторожно уточнила я. – Вас еще смотреть надо.

      – Нам тоже придется, – всхлипнула Сатия. – У нас вши завелись… Так не промыть, я знаю. Моя подруга как-то вшей подхватила, её мама налысо стригла. Потом все долго над ней потешались… Но нам еще мало лет было… нестрашно…

      – Нельзя нам волосы состригать, – посмотрела умоляюще на меня Мариша. – Мы же от такого позора никогда не отмоемся.

      – Вы же маленькие еще, – в шоке уставилась я на девчонок.

      – Криле с Флиной – ладно, а нам уже нельзя, – покачала головой Мариша.

      Я уже хотела возмутиться, мол, чего это они вдруг удумали, что еще