Осквернённые мечтой. Дмитрий Сергеевич Борисов

решений, тебе ли не всё равно, какое мнение у меня сложилось по отношению к ним? – выговорился Витус.

      Северянин, скрестив руки на груди, прошёлся вдоль стены. Ему было за свою неустойчивую позицию и нытьё. Это совестливые чувства отягощались тем, что всё происходило на глазах у чужака.

      – Мне наплевать, – сказал он, остановившись возле оружия.

      Темнело. Солнце утопало за горизонтом. Уставшие от работ северяне собрались вокруг костра. Несколько девушек подносили своим защитникам скромную, но сытную пищу. Сами же они вместе с детьми вкушали еду в избе, оставив мужчин без женского ропота.

      Причин радоваться не было. Мужики оглядывались по сторонам, реагировали учащённым сердцебиением на каждый подозрительный хруст и шелест. Казалось, что этих звуков было больше обычного. Страх играл с подсознанием. Спокойный когда-то лес, стал мрачным и чуждым керохийцам.

      Косьян не поведал сородичам о том, что члены Братства привели чудовище прямо к их дому. Конфликтов необходимо было избегать. А в силу врождённой вспыльчивости они не могли не возникнуть в результате прослушивания подобной истории.

      – Сколько нам ещё копать? – выразил недовольство Ригар.

      – Не копать, а готовиться, – Косьян наслаждался ухой и звёздным небом, ставшим необычайно прекрасным во время беды. – Победа любит подготовку.

      – И так все капканы поснимали со звериных троп, – продолжалось негодование. – Чем кормить семьи будем?

      – Да стоят твои капканы, – капли супа стекали с бороды лохмача. – С голоду не подохнешь, не переживай. Река накормит. Лучше бойся того, как бы самому дичью не стать.

      – Сколько?! три штуки осталось, да и те бы притащили, не будь они так далеко.

      – Да угомонись ты! – заткнул Ригара лохматый, плеснув в него остатки пищи. – Надо будет, и за остальными поползёшь.

      – Ты сейчас эту уху вылизывать будешь! – взъерепенился тот.

      Косьян воткнул топор в соседний пенек, и тишина вновь посетила трапезу.

      – Я смотрю все бодрые, – начал он. – Для дежурства самое то. Желание есть у кого?

      Вожак окинул взглядом ссорящихся соплеменников и улыбнулся их страху, дающему его власти сил.

      Руку поднял юный воробей, сидящий некогда с луком на крыше. Это был одиннадцатилетний парнишка, мечтающий выйти на караул первым и стать, тем самым, ровней взрослым.

      – Опусти руку Вур, твой день ещё не настал, – улыбка Косьяна смягчила отказ, но малец всё равно погрустнел.

      Один из керохийцев дал пареньку лёгкий подзатыльник и все дружно посмеялись над неоперившимся птенцом, вогнавшим себя в краску. Каждый из северян проходил через это и помнил счастливые детские годы, когда каждому хотелось поскорее стать взрослым. Когда каждый думал, что зрелость приносит сладкую свободу. Однако всё это оказалось ложью, и осталась лишь скорбь по тем временам, когда детское легкомыслие заставляло их бежать навстречу старости.

      Витус немного привык к керохийцам. Было в них что-то такое, чему он завидовал, то, чего у него никогда не было.