Осквернённые мечтой. Дмитрий Сергеевич Борисов

его упрямство разумными доводами Витус не стал:

      – Нужно подготовиться, использовать всё, что есть. Укрыть женщин и детей. Погреб имеется?

      Хозяин промолчал, и вмешалась хозяйка:

      – За домом.

      Она беспокойно мяла трясущимися пальцами белый платок. Витус глянул на неё, и ему стало жаль это семейство. Перенять всех волнений этой сильной женщины он не мог.

      – Необходимо соорудить ловушки, чем-то отвлечь. И начинать надо прямо сейчас.

      – Зверюга не могла ускакать за твоим другом? – вожак ещё питался надеждой на избавление.

      – И оставить такой пир позади? Она явится сюда, не сомневайся.

      – Когда?

      – В любой момент. Поэтому и нужно быть готовыми сейчас.

      Хозяин дома прогнал уныние, вдохновился идеями Витуса, говорившего уверено, со знанием дела.

      – Зачем ты остался? – поинтересовался он у гостя.

      Тот не мог внятно объяснить мотивы своего поступка, хотя и понимал, что остался по велению внутреннего убеждения. Но передать словами эмоции ему было сложно, поэтому ответил проще:

      – Потому что ты не пошёл.

      – У меня есть на то причины, – Косьян вытер грязным рукавом рубахи губы, смоченные отваром, и продолжил давить взглядом собеседника. – А у тебя?

      Витус не любил бороться взглядами, как это победоносно делал Альтаир. Он уронил глаза в кружку и постарался разъяснить:

      – Иногда мы не знаем, зачем делаем то или это. Просто верим, что так будет правильно. Часто нужно прислушиваться к голосу разума, но иногда зов сердца одолевает его, и мы поступаем по совести.

      Вожак решил вывалить своё подозрение наружу и спросил:

      – Вы привели эту тварь?

      Он внимательно следил за реакцией члена Братства: хотел увидеть ложь в мимике его лица. Однако ни одна мышца на чужаке не дёрнулась.

      – Да, – решил сказать правду Витус, после недолгого безмолвия.

      Косьян вздохнул. Ему было бы легче услышать ложь, но она не прикоснулась к его ушам и не дала повода для конфликта, который мог бы помочь выпустить ему пар.

      Эта правда его не разозлила, она вообще не преподнесла никаких эмоций.

      – Мы шли с крепости Копус. Заметили воронов кружащих в небе и поддались любопытству. Там-то и увидели работу этого зверя. Несчастная семья превратилась в корм для падальщиков. Разодранные лошади, изувеченные людские тела… Оторванная рука ребёнка, – воспоминания сжали сердце Витуса. – Забавно. Сегодня ты живёшь, думаешь о будущем, о незаконченном деле, а уже завтра все эти замыслы выклёвывает ворон, для которого ты стал пищей на обед.

      Маря прерывисто задышала. Глаза наполнились слезами. Прикрыв ладонью губы, она в спешке покинула избу.

      – Она впечатлительная, – уныло произнёс Косьян, вслед за закрывающейся дверью.

      Краски этого мира стали серыми. Пресными стали мысли. Воздухом стали переживания.

      – Можешь винить нас во всём, но только не в умысле на зло, – сказал Витус.

      – Обвинение ничем не поможет.

      – Оправдание тоже.

      – Да, –