В плену времени – 2. Повести. Тамара Ла

его знает… наверно, буду, если не совсем я, так часть меня будет существовать. Ведь я связан кровью и мыслями со всеми моими предками вплоть до самого первого моего прародителя, – и все они живут во мне, значит, и через тысячу лет я буду жить в людях или в животных какой-то своей частью.

      – А через три тысячи лет?

      – То же самое. Смотри – ведь если я зачерпну воды в ручье или в море – она станет отделенной от моря, но все равно остается его частью!

      Гелиодор смотрел, как Ицар, склонив голову, жадно смотрел на прозрачно светлую воду на своей ладони, затем кариец нехотя с сожалением разжал пальцы, и капли покинули его ладонь. Он лизнул мокрую ладонь, прижал ее к правой щеке, а потом обтер ею свое лицо. С наслаждением во всю грудь вбирал в себя запах моря, свежее дыхание ветра, только что реявшего над цветущими предосенними лугами Карии и Ионии. Снова заговорил:

      – Мне нравятся персы – у них одежды красивые, и Царство персов несравнимо со здешними крохотными землями. Я путешествовал по Персии, жил во всех больших городах Царства – от Сидона до Персеполя. Говорят, новый македонский царь собирает войско, чтобы всё это завоевать.

      – А в Египте ты был?

      – Несколько лет назад полгода жил в Саисе у своего побратима. Мне нравятся египтяне, а особенно египтянки! Их точеные ручки умеют обнимать, ласкать мужчин. После любовной ночи с такой красавицей, становишься, как выдоенный, пустой. Они своевольны и самолюбивы, как кошки!

      – Ты любишь женщин?

      – Так считают мои друзья, и я сам! Хотя женщина слишком многое берет из нас – ведь именно она берет мужчину, а не он ее. Поедом нас, бедняг мужчин, женщина съедает, поэтому мы не можем не ненавидеть и не бояться ее! – и Ицар сам рассмеялся своему заключению. Без смущения, откровенно признался: – Чем старше я живу, тем с большим трепетом ложусь меж женских колен: они – наша погибель. Врата в Аид. А ты? Ты любишь женщин?

      – Я люблю весь мир. Если вмещаешь в себя все создания мира, то отдельного ничего нет.

      – С такой философией можно далеко зайти! А мне нравится Пифагор, его завет «иди своим путем – непроторенным». Я с пятнадцати лет следую этому завету.

      Да, Гелиодор, мне нравится любить женщин! Мир женщин слишком сложен для мужчины. Они сохраняют жизнь, во всем осторожничают, как матери человечества, а я уже в тринадцать лет потерял остроту страха перед смертью, потому что уже тогда вдоволь навидался ее.

      Мужчинам вообще не следует долго жить. Богиня – я по всему вижу это – устроила так, что мужчинам не к чему заживаться на свете. Если я сам еще живу, так только потому, что срок моей жизни видимо еще не вышел. Мне сейчас – тридцать пять лет. Я с пятнадцати лет из-за бедности нашей семьи взялся за морской промысел. Несколько раз бросал, когда денег много набирал, потом опять принимался. Уже лет двадцать занимаюсь морским разбоем – это занятие для благородных, свободных духом людей! Я плавал всюду – до самой