Ночная тьма. Агата Кристи

чуть смутившись, призналась, что вчера говорила не про собственную машину. Но так и не объяснила, чья это была машина. Нами снова овладело чувство неловкости. Я подозвал официантку, расплатился за чай, а потом решился спросить напрямик:

      – Я смогу еще… смогу когда-нибудь снова вас увидеть?

      Она в этот момент внимательно рассматривала скатерть.

      – Я пробуду в Лондоне еще две недели, – сказала она, не поднимая глаз.

      – Где и когда? – спросил я.

      Мы договорились встретиться в «Риджентс-парк-отеле» через три дня. Стояла чудесная погода. Мы пообедали в ресторане на открытом воздухе, а затем прошли в сад Королевы Марии, уселись там в шезлонги и принялись болтать. С этого дня наши разговоры стали более откровенными. Я рассказал ей, что получил неплохое образование, но карьеры не сделал. Рассказал, как бегал с одной работы на другую, рассказал, где и кем работал, не про все, конечно, и еще что никак не мог на чем-либо остановиться, как мне все надоело и я искал, искал… Как ни странно, она слушала меня затаив дыхание.

      – Совсем другая жизнь, – заметила она. – Как удивительно не похоже.

      – Не похоже? На что?

      – На мою жизнь.

      – О, вы богаты! – решил пошутить я. – Бедная маленькая богачка.

      – Да, – совершенно серьезно ответила она. – Я бедная маленькая богачка.

      И нехотя, отрывистыми фразами стала рассказывать мне о своей богатой семье, об удушливой, тоскливой атмосфере в их доме, таком комфортном и таком унылом. О том, что ей запрещено выбирать себе друзей и делать то, что хочется, – а она видит, как люди вокруг наслаждаются жизнью, а ей в этом отказано. Ее мать умерла, когда она была совсем маленькой, и отец женился снова. А потом, спустя несколько лет, умер и он. Я понял, что она не очень дружна с мачехой и большей частью живет в Америке, но много путешествует по разным странам.

      Я слушал ее и не понимал, как в наше время молоденькая девушка может вести такое существование – практически сидеть взаперти в четырех стенах. Конечно, она бывала на вечерах и приемах, но мне казалось, будто это происходило пятьдесят лет назад, – так она об этом рассказывала. В ее мире, по-видимому, не было места ни теплым отношениям, ни веселью, и ее образ жизни отличался от моего, как ночь ото дня. Все это было по-своему любопытно, но, если честно, рассказ ее навевал уныние.

      – Значит, у вас совершенно нет близких друзей? – не мог поверить я. – А как насчет молодых людей?

      – Их для меня выбирают, – понуро ответила она. – Они все жуткие зануды.

      – Вы живете просто как в тюрьме, – заметил я.

      – В общем-то да.

      – И ни одной близкой подруги?

      – Теперь появилась. Ее зовут Грета.

      – А кто такая эта Грета? – спросил я.

      – Ее наняли мне в компаньонки – нет, пожалуй, не совсем так. Сначала у нас в течение года жила девушка-француженка, помогала мне учить французский язык, а потом из Германии приехала Грета – помогать в немецком. Но Грета оказалась не такой, как все. И с ее приездом все переменилось.

      – Она