Перпендикулярный мир (сборник). Кир Булычев

болят, решил Удалов и постучал в окно. Грубин поднял голову, посмотрел на Удалова тупым взглядом и вновь опустил голову.

      Удалов тихонько вошел в дом, поглядел наверх – не смотрит ли кто со второго этажа – и толкнул дверь к Грубину. К счастью, она была открыта.

      Удалов вошел в комнату и сказал:

      – Привет, Саша. Ты чем-то расстроен?

      – А ты не знаешь? – спросил Грубин, не поднимая головы.

      – Пытаюсь понять.

      – Тебе все ясно, – ответил Грубин. – Ты нашел свое место.

      – А ты?

      – Вот в том и ужас! – закричал Грубин. – Как же я так мог попасться? Ты мне скажи, как я мог попасться? Ну ладно, ты человек слабый, угодил в силки, даже биться не стал. Куда несут, туда и идешь. Но я-то творческая интеллигенция, всю жизнь гордился своей независимостью. И вот – стал соучастником преступления!

      – Погоди, не все сразу. Давай по порядку.

      Удалову захотелось понять, что произошло с Грубиным.

      Может быть, изменения только внешние, тогда еще не все потеряно.

      – Мне с тобой говорить не о чем, – сказал Грубин.

      – Почему же?

      – Сам знаешь. Ты – номенклатура. Я – продавшаяся интеллигенция.

      – А ты все-таки скажи. Допусти, что перед тобой не Удалов, а какой-то другой человек.

      – Какой-то другой к Пилипенко доносить не побежит. А Удалов побежит.

      – Не побегу, – возразил Удалов. – Честное слово.

      – Ты правды захотел? Тогда держись! Скажу тебе, Корнелий, что за последние три года ты сильно изменился. С тех пор как тебя этот Пупыкин приблизил, ты сам на себя не похож. Готов землю за ним лизать. А с Ксенией что вы сделали?

      – А что?

      – Только не говори, что ты подчинился силе! Другой бы никогда жену не отдал. Залег бы в прихожей с пулеметом, отбивался бы до последнего патрона. А ты выбрал Пупыкина. Ну, выбрал – и пресмыкайся.

      – А еще что? – спросил Удалов. Горько ему было слушать такие слова о своем двойнике. Но надо слушать. На чужих ошибках учатся.

      – А с Минцем ты как поступил? Ты зачем Минца топил?

      – Я? Минца?

      – Зря я с тобой разговариваю – время впустую трачу. Только удивительно – как быстро меняются люди.

      – Тогда слушай ты, – решился Удалов. – И постарайся мне поверить.

      Он произнес эти слова так значительно, что Грубин в удивлении уставился на него.

      – Я не Удалов, – сказал Корнелий Иванович. – То есть я Удалов, но вовсе другой Удалов. А настоящий Удалов сидит сейчас в Гордоме, на активе, и соратники топчут его ногами.

      Вот что удивительно – Грубин поверил Удалову мгновенно!

      – У тебя глаза другие, – признал он. – У тебя глаза прежние. Может, даже смелее. Объясни.

      И Удалов объяснил. И про изобретение Минца, и про то, как Минц простудился и пришлось Удалову идти в параллельный мир вместо друга.

      По мере того как он рассказывал, лицо Грубина светлело, морщины разглаживались, даже волосы начали завиваться.

      Грубин вскочил, принялся бегать по комнате, опрокидывая предметы и расшвыривая пластиковые руки и ноги.

      – Сейчас