Операция «Гадюка». Кир Булычев

что вы вовсе не Бетховен. У него была совершенно другая прическа.

      – Так вы думаете охотиться на этого вот, Берию?

      – Я должен сейчас охотиться?

      – Ну сколько вам нужно говорить! Я для вас выманил этого мерзавца.

      Николай Николаевич глядел на Берию, и во взоре его не было никакой решимости.

      – А я хотел еще слона поискать, – сказал он наконец.

      – По-моему, вы здесь посходили с ума, – сказал Бетховен. – Я даю вам уникальную возможность избавить наш свет от убийцы и злодея, а вы предпочитаете слона.

      – Погодите, погодите, – решил воспользоваться заминкой Лаврентий Павлович. – Почему никто не хочет выслушать моего мнения?

      – Помолчи, я таких, как ты, уже выманил с полдюжины. И буду ловить!

      – Бетховен прав, – сказал Николай Николаевич.

      – Я требую открытого суда! Вы докажите, что я виноват! – Берия смотрел на князя.

      – А он дело говорит! – сказал великий князь. – Займитесь, коллега, составом суда, подбором присяжных, и чтобы все как положено.

      Великий князь пошел дальше по берегу речки, высоко поднимая ноги. Его сапоги блестели, несмотря на грязь.

      – Ну что, выкусил? – спросил Лаврентий Павлович. – Никакой ты не Бетховен, и мы еще выясним, кто ты такой.

      – Здесь каждый выбирает имя, которое ему больше всего подходит. Должна же где-то быть свобода!

      Они стояли по щиколотку в грязи, и понятно было, что никакого вреда друг другу они причинить не могут. Лаврентий Павлович, хоть и исхудал во время заключения и суда, сил не прибавил – он и выглядел бывшим толстяком. Пожилым, скорее немощным, даже если в молодости и отличался силой. Впрочем, никогда Лаврентий Павлович не отличался ни силой, ни ростом, ни красотой – все вместе это вело к желанию повелевать. И он присоединился к неистребимой армии претендентов на мировое господство, которые провели лучшие годы, набираясь сил. Присоединился – чтобы отомстить девочке Наде Иоселиани, презревшей его в шестом классе. А когда он достигнет таких высот, что может сказать: «Теперь ты будешь у меня в ногах ползать, умолять, чтобы я тебя в койку на ночь взял, иначе я весь твой род в порошок сотру», оказывается, что Надя не представляет уже интереса – пускай остается на своей коммунальной кухне со своими тремя шелудивыми ублюдками и алкоголиком-мужем!

      Его противник был повыше ростом, зато худ и сутул. У него были печальные шоколадные глаза на очень белом лице, удрученном корявым носом.

      И тут Лаврентий почуял, что враг не уверен в себе.

      Нет, музыкант по кличке Бетховен не чета министру Госбезопасности!

      – Что же еще тебе капитан наплел? – спросил Берия.

      – Он рассказал, где вас содержат. Он сказал, что вам лично товарищ Хрущев велел писать воспоминания, то есть доносы. А потом вас все равно расстреляют, потому что для всех вы уже расстрелянный.

      – А какой твой интерес?

      – Я подумал: такая сволочь, как вы, если дотянет до Нового года, наверняка попытается к нам прорваться. Надо было сегодня проверить.

      – Почему сегодня?

      –