Узник. Леонид Фролов

ткнул своей тростью в грудь и сказал:

      – Хороший у вас друг.

      «Фу, пронесло», – подумал Иван. Всех повели грузиться в машины.

      – Зачем вы это сделали? – спросил Михаил Иванович.

      – Затем, что мне интересно, где вы такие ботинки оттяпали, не отечественного производства, – ответил Иван.

      Михаил Иванович улыбнулся и даже приобнял Ивана за плечо. Всю толпу людей погрузили по машинам под усиленной охраной немцев, поехали в долгий путь. Всего было три машины пленников, по два мотоцикла с немцами, спереди и сзади. Поездка заняла порядка трех часов.

      «Как же меняются люди, когда попадают в плен, – думал Иван. – Становятся зависимыми и готовы на любое поклонение, лишь бы не умирать. Вспомнить только того бедолагу, который стал ноги немцу целовать. Не постеснялся же опозориться перед собственными земляками, которые стояли в толпе. Может, он вовсе не местный, да какая разница? Позор-то какой. А Матвейка – он думает, что жить при немце хорошо будет. Где-нибудь оступится, они его первым и пристрелят. То ли дело Михаил Иванович, характер у человека чувствуется, и Трошин настоящим мужиком был.

      Интересно, куда нас везут? Нарваться бы на наших партизан, может, удалось бы сбежать, я думаю, Михаил Иванович меня поддержал бы. Надо спросить у него».

      – Михаил Иванович, как вы думаете, сбежать получится? – тихо сказал Иван.

      – Тише, Иван. Ты думаешь, что здесь все этого хотят? Некоторые думают, что они в рай едут, хотя на самом деле там ад. Сдадут при первой остановке. Никому не доверяй, – прошептал на ухо Михаил Иванович.

      Три или четыре часа дороги всех утомили. Остановки были, но только для немцев, которые справляли нужду в русском лесу. Пленных не выводили, многие справлялись прямо в штаны, поэтому по приезде стояла жуткая вонь. Машины остановились возле блокпоста, всех выгнали, только тогда разрешили сходить по-маленькому, после чего всех построили и пешком погнали к железнодорожной станции.

      На станции было огромное количество пленных, которых грузили, как скот, в вагоны. Среди пленных были и женщины, но в основном – мужчины. Было много русских солдат, потрепанные, голодные. Ивана эта картина ужаснула, он спросил у Михаила Ивановича:

      – Сколько же здесь людей?

      – Не знаю. По всей видимости, не менее тысячи, – ответил Михаил Иванович.

      Погрузка в вагоны была под завязку: чтобы не было давки, многие стояли. Наряду с полноценными вагонами были полувагоны, которые представляли из себя вагоны без крыши с высокими бортами. Так продолжился путь в ад.

      «Путь был долгим и составил неделю, а может, больше – долго стояли на Западной Украине, в Польше. Бывало, проснешься, а рядом с тобой труп, так и едешь до ближайшей станции, а это полдня. На станции немцы запрыгнут в вагон, каждому пинка дадут, да заставляют трупы выносить на платформу. Из нашего вагона не доехало человек десять, а может, и больше, трудно было посчитать. Со временем привыкаешь, что кто-то должен умереть», – вспоминал потом Иван.

      Ехали