Узник. Леонид Фролов

ни слова. Ведро оказалось у ног, Иван с головой опустился в него, пытаясь напиться. Это была самая вкусная вода, которую когда-либо пил Иван.

      – Вкусно? – спросил по-немецки офицер (солдат переводил). Иван посмотрел на немца, но ничего не ответил.

      – Мы знаем, кто вы и как вас зовут, Иван. Сегодня вы должны быть расстреляны за сопротивление войскам великой Германии. Хотите узнать, почему вы до сих пор живы? – спросил немец.

      «Откуда он узнал мое имя? Матвейка, предатель!» – подумал Иван.

      – Товарищ немец, не найдется у вас папироски, перед смертью покурить? – чувство юмора у Ивана было на высшем уровне.

      – Что он сказал? − обратился офицер к переводчику.

      – Господин штурмбаннфюрер, этот полоумный просит закурить, – ответил солдат.

      Офицер засмеялся, достал из кармана серебряный портсигар, вынул сигарету, протянув ее Ивану, вставил прямо в губы.

      – Конечно! – сказал офицер, дав прикурить своей зажигалкой. Иван сделал затяжку и сказал:

      – Вроде, находим общий язык, может, без расстрела обойдемся?

      – Просит не расстреливать, – объяснил переводчик.

      – У вас хорошее чувство юмора, господин Рогов. Надеюсь, там, куда вы поедете, оно вам пригодится! (Последней фразы солдат не стал переводить).

      Офицер встал, обратил взор на немецкого солдата и сказал:

      – Дайте ему поесть и оденьте, нам он больше не нужен.

      Иван остался со своими мыслями наедине.

      «Что это было? Меня расстреляют?» Через боль встал на ноги, подошел к двери, стал стучать и кричать.

      – Ведите меня на расстрел, не издевайтесь, я хочу умереть!

      Открылась дверь, солдат поставил на пол алюминиевою тарелку с кашей и пнул ногой. Иван не хотел есть, он вообще не понимал, зачем кормить перед смертью. Для него это был ребус, который он стал разгадывать.

      «Сколько времени прошло?» – думал Иван. Мысленно он смирился с тем, что его расстреляют, другого уже не ждал, но это ожидание томило. Наконец, открылась дверь, зашел немец и бросил на пол одежду.

      – Одевайся, – приказным тоном сказал фашист.

      Из вещей были только ватник и ботинки без шнурков, на три размера больше. «Наверно, не стоит спрашивать, где мои вещи!» – подумал Иван. Ваня надел кое-как ботинки на босую ногу и накинул ватник на голое тело. «Ладно, могли бы и в кальсонах оставить –какая разница, в чем умирать!» – опять подумал Рогов. За короткое время, что он находился в плену, он не просто научился четко формулировать мысли, но и стал произносить их вслух. Немец направил автомат на Ивана и сказал: «На выход!»

      Иван вышел из комнаты, где томился, и узнал помещение. Это же городской клуб, а комната, где он находился, – склад для хранения музыкальных инструментов. Проходя по коридору, он заглянул в одну из комнат и узнал директора клуба, который сидел с немцами и мило беседовал. «Николай Иванович тоже продался!» – подумал Иван.

      На улице было много людей, которые стояли в одной куче. Это были мирные жители, в основном