Префект. Аластер Рейнольдс

не было, – соврал он.

      Не было ни записки, ни шестичасовой паузы между спасением Джейн Омонье и разрушением СИИИ. Ни паузы, ни необъяснимой связи с законсервированным кораблем «Аталанта», перемещенным с прежней орбиты поближе к СИИИ одновременно с началом ЧП. Никаких тайн. Всему имеется рациональное объяснение.

      – Совершенно не понимаю, почему Дюсолье совершил самоубийство, – заявила Дельфин.

      – Не смог простить себе содеянное. – Дрейфус пожал плечами.

      – Даже если содеянное было единственно правильным?

      – Даже если так.

      Прежде чем заговорить, Дельфин обдумала его слова.

      – У вашей жены была бета?

      – Нет, – ответил Дрейфус.

      – Почему?

      – Валери не верила в бета-копии. Считала их не более чем ходячими и говорящими оболочками. Дескать, симулякр скопирует ее голос, внешность, даже фразы воспроизведет с большой долей точности, но все же это будет не она. Внутренний мир человека не смоделируешь.

      – Вы так считаете вслед за женой?

      Дрейфус развел руками:

      – Простите, но уж как есть.

      – Об альфа-копировании она не думала?

      – Философских возражений у Валери не нашлось бы. Но мы с женой выросли среди воспоминаний о Восьмидесяти. Разумеется, с тех пор методика изменилась, но риск и сомнения остались.

      – Теперь понимаю, откуда предубеждение к таким, как я. – Резкое заявление Дельфин смягчила сочувственной улыбкой. – Понимаю и не сержусь. Вы потеряли близкого человека. Признать, что я впрямь обладаю сознанием, для вас все равно что отречься от убеждений Валери.

      – Уверяю вас, все не так сложно, – проговорил Дрейфус с жестом смирения.

      – Вы человек, так что ничего зазорного. Я поспешила с выводами, простите.

      – Вы ничего не знали.

      Дельфин сделала глубокий вдох, словно готовилась нырнуть.

      – Я обещала вам. Вы поделились личным и теперь хотите услышать причину, по которой я посвятила серию работ Ласкалю. Постараюсь объяснить, но, думаю, вас ждет разочарование. Я не просыпалась утром с твердой решимостью ваять Филиппа и ослепляющих вспышек не видела.

      – Но ведь что-то произошло.

      – По-моему, во мне нарастала некая потребность. Что-то подавленное рвалось наружу. Я успокоиться не могла, пока не рассказала людям о жизни Ласкаля.

      – Вы хорошо знали тему?

      Судя по неуверенному виду, Дельфин таким вопросом прежде не задавалась.

      – Наверное, не хуже большинства обывателей. Я была наслышана о Ласкале и изучила отдельные факты…

      – Был некий определяющий момент, когда вы решили заняться Ласкалем? Увидели нечто связанное с ним, услышали о клане Силвестов или о завесах?

      – Нет, ничего подобного. – Дельфин помолчала, в глазах загорелся огонек. – Хотя помню один день… Я резала камни в своей вакуумной мастерской. Работала, конечно, в скафандре: даже если бы было чем дышать, жар плазменных резаков доконал бы меня. Я занималась совершенно другой скульптурой. Представьте дирижера