Не бойся тишины. Арина Малых

внимательно посмотрел на девушку.

      Рада подняла на мужчину свои черные глаза, и он утонул в распахнутом темном бархате.

      Пронесся ветерок. Кое-где уже пожелтевшие листья зашептались с еще зелеными соседями.

      – Не знаю, – озадаченно произнесла Рада.

      Яков улыбнулся, взял девушку за руку и поцеловал ладошку.

      – Сегодня вечером приду к вам в табор, за тобой…

      – Нет! – испугалась Рада. – Нельзя!

      – Почему? – искренне удивился Яков.

      – У нас так не принято! Я должна жить в таборе. Иначе проклянут и тебя, и меня!

      – Проклятий я не боюсь! – с вызовом выпалил Яков, вскинув голову.

      Рада грустно покачала головой.

      – Не надо приходить… – она взяла ежика, сунула в корзинку, быстро встала и пошла в сторону озера.

      С трудом дождавшись сумерек, Яков взял из отцовского погребка несколько бутылок вина, связал их, приладил к седлу. Уложил в охотничью сумку деньги, вскочил на гнедого коня и поскакал к озеру. Подъехав к месту, где расположился табор, Яков остановился в тени деревьев и осмотрелся. У костра сидел Михей, его сын и Рада. Остальных цыган не было видно. Михей что-то недовольно говорил девушке по-цыгански. Она молчала, опустив глаза. Тобар переворачивал ветки в костре длинной палкой.

      – Здравствуй, Михей, здравствуй, Тобар, здравствуй, Рада, – Яков выехал из тени, спешился и, слегка наклонив голову, прижал руку к груди.

      – Не звали тебя, гаджо. Зачем пришел? – Михей тяжело поднялся и враждебно уставился на Якова. Рада стремительно убежала к кибитке, залезла внутрь и задернула пеструю занавесь. Михей проводил ее недовольным взглядом и исподлобья посмотрел на Якова.

      – Неласково встречаешь гостей, – грустно заметил Яков, отвязал бутылки, поправил на плече сумку с деньгами и подошел к костру.

      Навстречу встал Тобар и преградил ему путь.

      Яков остановился.

      – Я пришел с добрыми намерениями, – как можно дружелюбнее попытался произнести он. – Вот вино из погреба моего отца. Давайте выпьем мировую?

      Михей и Тобар переглянулись.

      Яков обрадовался, что это хороший знак и продолжил:

      – Это очень хорошее вино, я прошу вас его отведать и позволить мне высказать просьбу.

      Тобар вернулся к отцу и присел к огню. Михей тоже опустился, подложив под себя одну ногу и опершись на вторую локтем.

      Яков осмелел, подошел к костру, присел поодаль, положил бутылки и стал обстоятельно рассказывать, когда и как было сделано вино.

      – Что за просьба? – прервал повествование Михей и метнул хмурый взгляд на гостя.

      Яков замолчал. Где-то за озером ухнула птица. Пронесся порыв ветра, срывая ослабшие листочки, кружа ими, будто играя. По озеру пробежала рябь. Недалеко от берега плеснула рыба.

      – Я пришел из-за Рады, – признался Яков.

      Михей скривил недовольную гримасу.

      – Да, – продолжал Яков, – я хочу ее забрать из табора.

      – Хочу! –