Здравствуй, дочь!. Амелия Борн

буря из самых противоречивых чувств, что я задыхалась. Наша встреча разбередила то, что я считала давно забытым, пережитым.

      Отпущенным.

      На деле же, ничего никуда не делось. Как я ни старалась ничем не выдать того, что чувствовала, сама понимала, что не смогу справиться с цунами, сносящим все на своем пути.

      – Он тебе не понравился? – как можно спокойнее уточнила я, взглянув на дочь в зеркало заднего вида.

      – Не знаю. Кажется, хороший.

      Поджав губы, я нахмурилась. Конечно, я не имела ни малейшего представления о том, как у нас с Васнецовым все сложится дальше, но вроде бы, он был настроен по отношению к Лере позитивно. И от меня зависело, чтобы и наша дочь тоже доверилась ему. Чтобы он стал ей близким человеком.

      – Конечно, можешь не называть, – все же улыбнулась в ответ. – Никто от тебя этого не требует. Но мы с ним продолжим встречаться. Я хочу, чтобы у тебя был отец.

      – Я…

      Наверно, она хотела сказать что-то вроде: «Раз он нас оставил, то я не хочу такого отца». По крайней мере, именно этого я и ожидала от Леры. Но вместо этого она продолжила:

      – Я тоже.

      И я почувствовала нотки облегчения. И еще кое-чего, что старалась гнать от себя куда подальше. Ревность.

      Меня не станет, а Леру будут воспитывать Васнецов и его новая жена. Они станут ездить в путешествия, возможно, когда-нибудь моя малышка сама захочет назвать ее мамой.

      Нет! Я не имела никакого права, особенно морального, съедать сейчас себя подобными мыслями. Болезнь и без того справлялась с этим на «ура».

      – О, Томка приехала, – сказала дочери, когда заметила, как моя лучшая подруга подходит к подъезду.

      – Ура! – обрадовалась Лера, и стоило мне припарковать машину, выбежала на улицу, чтобы секундой позже повиснуть на шее Тамары.

      – Слушай, а ты знала, что Том и Джерри на самом деле любили друг друга, и просто устраивали театральные представления перед хозяйкой кота? – удивленно воскликнула Тома, выходя из детской через час после того, как они с Лерой скрылись там вдвоем.

      – Зачем? – нахмурилась я, выплывая из сонма своих размышлений.

      – Ну чтобы она не выгнала Тома!

      – Нет, не знала, – покачала я головой.

      – Вот теперь нам с этим как-то жить, – пожала та плечами и стала копаться в холодильнике.

      С Тамарой мы дружили лет десять. Она была не очень удачлива в любви, постоянно боролась с лишним весом, но тот побеждал. Зато другом она была верным, тем, которому можно рассказать если не все, то почти все.

      – Ты как? – спросила она, усевшись напротив меня. Принялась за наскоро собранный бутерброд, сама же смотрела на меня внимательно.

      – Чувствую себя ничего. И мы с Лерой были у Васнецова.

      Тома кивнула, отложила бутерброд. Прожевав то, что уже успела откусить, спросила:

      – Как он? Не забыл тебя?

      Я горько хмыкнула. Главным был другой вопрос. Не забыла ли его я? Нет, не забыла. Но Тамара спрашивала об ином.

      – Нет. Вспомнил прямо сразу.

      – Про дочь сказала?

      – Сказала.