Наше шаткое равновесие. Мария Высоцкая

спать.

      ***

      Утром я оставляю Вилку дома, а сама, вооружившись красной помадой, еду в наше местное ОВД. С детства не люблю все эти государственные учреждения Мороз по коже. Расплатившись с таксистом, накидываю на голову капюшон, чтобы хоть немного скрыть укладку от ветра. Волосы у меня длинные, густые, пшеничного цвета. Свои, ни разу не крашенные. Да и укладки я люблю, даже на курсы ходила, так, чтобы немного свои унылые будни разнообразить. На губах кричащая красно-морковная помада. На ногах черный тонкий капрон, а тельце запрятано в узкое вязаное серое платье-миди.

      Поправив пальтишко, захожу внутрь, сталкиваясь лицом к лицу с дежурной частью. Немного больше воздуха в легкие. Все будет хорошо. Женя, все будет хорошо!

      – Здравствуйте, – мило улыбаюсь, но на этого, я не побоюсь сказать, грозного мужчину, мои улыбки не действуют, – я могу поговорить с кем-то из начальства?

      – Слышишь, Вов, с порога и сразу к начальству. Что случилось, девочка?

      «Я вам не девочка», – очень хочу сказать, но тактично молчу.

      И лишь поборов злость, открываю рот.

      – У меня заявление… понимаете, ваш сотрудник вымогает деньги у нашего ресторана.

      Мужичок тушуется, бегающими глазками смотря на своего напарника.

      – К Игорь Юричу ее отправь, это по его части, думаю, – вздыхает второй, кивая куда-то в сторону глубокого и мрачного коридора.

      – Прямо до упора и налево. Кабинет сто одиннадцать.

      – Спасибо, – жду, пока разблокируется турникет, и, быстро перебирая ногами, следую указанным маршрутом.

      У двери еще раз поправляю волосы, конечно, от волнения, а не из желания кому-то понравиться. Красная помада, кстати, туда же, с ней я просто чувствую себя воинственней.

      Стучу, дожидаясь хоть какого-то ответа. Но когда его не следует, тяну ручку двери на себя, заглядывая внутрь, и понимаю, что там пусто. Топчусь на месте, не зная, что делать и куда идти. Навстречу идет какой-то мужчина, я не вижу его лица. В коридоре не слишком светло, и я только хочу открыть рот, чтобы спросить, как он заговаривает первый:

      – Ты ко мне с заявлением о вымогательстве?

      Киваю. Не в силах ответить. Потому что я знаю этот голос. Этот голос – мой личный ад. Мой проклятый привет из прошлого.

      – Заходи.

      Меня злит его фамильярность. Это тыканье, но почему-то сказать об этом вслух я не решаюсь.

      – Присаживайся. Рассказывай.

      И смотрит так, будто не знает. Или не помнит? Хотя, наверное, таких, как я, у него были сотни. К чему запоминать каждую.

      Как под гипнозом, сажусь на стул, сглатывая огромный ком в горле.

      – Вчера к нам в ресторан пришел мужчина, представился сотрудником полиции, сказал, что мы должны платить. Показал удостоверение. Там был указан ваш отдел, вот я и подумала… – бормочу себе под нос, стараясь смотреть на стол или же на свои руки.

      – Вымогательство, говоришь, – постукивает ручкой, – так что там с заявлением?

      На автомате протягиваю листок в его сторону.

      – Так, ага, пришли, вымогали, примите меры… на юридическом, что ли, училась? – убирает мою писанину в ящик стола.

      – Не доучилась, –