Наше шаткое равновесие. Мария Высоцкая

Но это все незаконно! Нужно что-то с этим делать, а не соглашаться на их условия.

      – Ты реально думаешь, что в нашем отделении не в курсе?

      – Думаю! Не знаю… – начинаю паниковать, потому что в его словах есть правда… не могут они не знать.

      – На этом и остановимся. Я позвоню ему завтра сам. А ты не лезь! Слышишь, Жень, не надо из себя железную леди строить.

      – Может, отцу позвонить…

      – И что он сделает?

      – Не знаю. Ничего не знаю, Ром. Но и платить – не выход, ты же понимаешь, что это рэкет какой-то… у него, может, вообще удостоверение поддельное.

      – Вот завтра я все и выясню. Езжай домой, Лунга, глаза уже краснющие.

      – Ладно, – накидываю на плечи пиджак, – ладно.

      Из ресторана сразу еду домой. Но даже там, в теплой и уютной квартире, меня потряхивает от произошедшего. А еще от злости и бессилия. В такие моменты я жалею, что все-таки не доучилась на юридическом. Хоть что-то бы знала, куда бежать, что делать. А так… так все пустое.

      Выхожу из душа, аккуратно намотав полотенце на голову. У зеркала тщательно мажу лицо кремом, зацикливаясь на своих красных белках. Да уж. Работа за один день сделала то, от чего я избавлялась десять дней отпуска. Опять этот больной взгляд и синяки под глазами. Так и в кому свалиться недолго.

      На кухне завариваю зеленый чай с мелиссой. А потом подпрыгиваю от неожиданно раздавшегося в дверь звонка. Перевожу взгляд на часы – полпервого.

      Тихо подхожу к двери, отодвигаю задвижечку глазка. Вилка?

      Быстро открываю замки, впуская Лужину в квартиру.

      – Вил, ты чего так поздно?

      – Прости, я звонила, ты, видимо, не слышала, – опускает глаза. – Жень, можно у тебя переночевать?

      – Конечно, – пячусь, – что за вопрос?!

      – Спасибо.

      – Вил? Что случилось? Опять поругались?

      – Хуже, мать его нагрянула. И с порога, как всегда, понеслось… а самое обидное, знаешь что?

      – М?

      – Эта рухлядь старая упрекнула меня неумении готовить. Меня! Я шесть лет в Париже отработала, в мишленовском ресторане, пока сюда не вернулась… и его не встретила…

      – Тихо, спокойно. Пойдем чайку попьем?

      – А покрепче есть что?

      – Найдем, Вил.

      На кухне я достаю из шкафчика бутылку текилы. Осталась еще с Зотовского дня рождения.

      – Садись, я сама все сделаю, – отбираю у нее из рук нож и тонко нарезаю сыр, – лучше бокалы достань.

      – Где?

      – Там справа наверху.

      – Все, вижу.

      Быстро сообразив мини-банкет, усаживаемся за стол. Вилка надкусывает ломтик сыра, и, словно за упокой, опрокидывает стопку текилы, закусывая ту лимоном. Соли она избегает.

      – Полегчало?

      – Немного.

      – Ну и хорошо.

      – Женя, я завтра на работу к обеду приду, прикрой, если что. Нужно домой съездить, вещи кой-какие забрать.

      – Решилась?

      – Не знаю… сейчас на двести процентов уверена, что не вернусь к нему больше. На развод подам, сколько можно? Он полгода на диване лежал, я за двоих пахала… и все равно изо