Наше шаткое равновесие. Мария Высоцкая

остальные можете зайти ко мне за расчетом. Не стоим истуканом, работаем, – вновь мягко улыбаюсь и, отобрав у Ромки кофе, вышагиваю в свой кабинет.

      Мохов плетется следом.

      – Жестко ты, Евгения Андреевна.

      – Нормально. Если люди пришли сюда пинать балду, а не работать, нам с ними не по пути, – открываю двери в кухню.

      – Евгения Андреевна, – дверь распахивается следом за нами, – там сикипер полетел.

      – Ваня, вызови мастера, разве я должна этим заниматься?

      – Я просто… просто, чтобы вы были в курсе…

      – Уволь меня от подобных подробностей. Все внештатные ситуации вы с администратором разруливаете сами, и только в случае полнейшего фиаско сообщаете мне. Но я думаю, зная меня, вы не захотите до этого довести! Ведь правда?

      Парень кивает и быстрее ветра улетучивается в зал.

      – Вилка!

      – Жень, с возвращением. Как отдохнула?

      – Много.

      – Скажешь тоже. Я только об отпуске и мечтаю. Зажралась ты, Евгения Андреевна, – понижает голос, подходя ближе.

      – Хотя, если без шуток, то Греция – это что-то божественное. Смоталась в рай и обратно.

      ***

      Вечером мы, как и договаривались, едем в клуб. Не очень я их люблю, но народ просит, отказывать не хорошо. Да и откажешь им, пожалуй. Покусают же.

      – Ох, Жень, как я тебе завидую. Мне с моим Лешиком и ипотекой отпуск еще не скоро светит.

      – Вил, – говорю громко, чтобы хоть немного перекричать музыку, – я совсем не понимаю, зачем ты с ним живешь?

      – Не начинай, Жень.

      Виола отмахивается, а у меня остается осадок на душе. Я про этого Лешика четыре года слышу. Он как тот мерзкий песок на зубах. Поперек горла, и плеваться хочется. А Вилка терпит. В любовь какую-то верит. Какая, к черту, любовь? Ему просто удобно. Вот так жить на всем готовом, месяцами типа искать работу, а потом плакаться ей в юбку, какой он несчастный и какие злые люди вокруг. Противно. Отвратительно.

      Я уже сто раз пыталась вправить ей мозги – бесполезно. Дура баба. Ду-ра!

      – Не человек – фанатик, – хмыкает Зотова. – Я бы отдыхала себе и отдыхала, а эта – пропащий единорог. С самого утра сегодня по рестику бегала.

      – И не говори, Дарин.

      – Хватит нудить, тетеньки, ощущение, что вам уже лет так… – закатываю глаза, делая глоток мартини.

      – Вот сейчас аккуратнее, да, Вил?

      – Да-да, Женя Андреевна, вы поумерьте пыл…

      – Нудятина вы, девки, пошлите танцевать?

      – Я за любой кипиш, я женщина свободная, – Дарька стискивает ладонями свои сиськи и ржет.

      – Идите, девочки, я домой буду отчаливать…

      – Вилка, – скулю, сжимая ее руку, – ну что твой Лешик, жрать себе без тебя не разогреет, спать не ляжет? Мы всего час здесь…

      – Разогреет, но скандалу все равно быть. Он же работает, молодость на квартиру гробит.

      – А ты, бля, дома сидишь, – не выдерживает Даря, – хорошо устроился, я смотрю…

      Зотова вообще прямая, прет как танк, преград не видит. Что такое тактичность, она знать не знает, да и не расстраивается особо по этому