Хроники лечебницы. Дэниел Киз

она. – Я тоже живу на третьем.

      И она вышла на улицу, темным силуэтом в свете фонарей.

      Он прошел через холл до своей комнаты, открыл дверь и включил свет. Теснота была неимоверная. И прокуренный воздух. Облупленные бледно-желтые стены и узкая кровать вызывали гнетущее ощущение. Помимо кровати в комнате у окна имелся стол с лампой. Дуган дернул за шнур лампы, но безрезультатно – лампочки не было. Достав из сумки костюм и рубашку, он повесил все вместе на единственный крючок на обратной стороне двери.

      Он подошел к окну, чтобы осмотреть источники света внизу. Окно выходило на кирпичную стену. Ну и черт с ним. Он решил пройтись по окрестностям кампуса, чтобы заново открыть для себя город, в котором последний раз был с семьей.

      Он осторожно спустился по лестнице, перемещаясь между световыми таймерами, вышел из пансиона и повернул на улицу Панепистимиу. Политех располагался в нескольких кварталах.

      Когда он был здесь последний раз, на похоронах отца Хелены, она рассказала ему, как ее мать провела почти две недели, забаррикадировавшись в здании студенческого клуба, откуда вещала на нелегальной радиостанции, призывая граждан Греции сплотиться и сбросить диктатора.

      Годы спустя, как сказала ей мать, революция сработала, и в итоге полковник Пападопулос задействовал армию. Некоторые из выживших, как и родители убитых и раненых, винили ее мать за подстрекательские радиоэфиры.

      Он прошелся по улице, где когда-то армейские танки прорвались в ворота. К его удивлению, они оказались закрыты.

      Он услышал женский голос из-за спины:

      – Эти ворота закрыты с семнадцатого ноября 1973 года.

      Он обернулся и увидел молодую женщину, с которой встретился на лестнице.

      – Встретиться с кем-то дважды за час – это то, что я называю совпадением или судьбой.

      – Не то и не другое, – сказала она. – Я за вами следила – хотела понять, вы инакомыслящий студент или шпион правительства.

      – И что вы думаете?

      – Я решу, когда узнаю вас получше.

      – Вы собираетесь узнать меня получше?

      – Учитывая, что ваша комната соседняя с моей, это вполне реально.

      – Откуда вы знаете, что моя комната соседняя?

      Она улыбнулась.

      – Это единственная свободная комната в общаге.

      Где же он видел раньше эту дразнящую ухмылку? Он указал на ворота.

      – Почему они закрыты с 73-го года?

      – В знак продолжающегося сопротивления.

      – Против кого? Разве Греция теперь не правовое государство?

      – Кто-то так считает. Другие полагают, это просто ширма, за которой прячутся Штаты.

      Он попробовал понять ее позицию. Была ли она сторонницей 17N?

      – Ну а вы? Как вы считаете?

      – Это долгая история. Закажите мне рецину, и я вас просвещу.

      – По рукам.

      – А зовут вас…

      – Спирос Диодорус. А вас?

      – Артемида.

      – Сестра Аполлона, дева-охотница.

      – Скажем так, просто охотница.

      Он уставился на ее кокетливую улыбку. Артемида?