Братья Берджесс. Элизабет Страут

продавец в Ширли-Фоллс должен быть белым и почти обязательно толстым. Вместо этого сюда пересадили лоскуток Нью-Йорка, где продавец мог выглядеть как угодно. Только вот смотрела эта темноглазая женщина совсем не любезно, и Боб почувствовал себя незваным гостем. Он тупо побродил между полок, кожей ощущая настороженность продавщицы и чувствуя себя так, будто что-то украл, хотя в жизни не крал ничего в магазинах.

      – Кофе? – спросил он.

      Продавщица указала ему на автомат. Боб наполнил стаканчик из вспененного пластика, взял упаковку пончиков в сахарной пудре. Заметил на полу вчерашние газеты с фотографией улыбающегося Зака и тихо застонал. Проходя мимо холодильника, увидел бутылки вина, вытащил одну, звякнув ею о соседние, и сунул под мышку. Он надеялся уехать сегодня же после встречи с Чарли Тиббетсом, но если придется опять ночевать у Сьюзан, следовало запастись вином. Боб поставил на прилавок бутылку и кофе, выложил пончики, попросил сигареты. Продавщица не смотрела ему в глаза – ни когда клала перед ним пачку сигарет, ни когда называла сумму. Она молча подтолкнула к нему сложенный бумажный пакет, из чего следовало, что складывать покупки надо самостоятельно.

      Боб сел за руль. Во рту было тепло от кофе. Сахарная пудра осыпалась с пончиков на куртку и размазалась белыми полосами, когда он попытался стряхнуть ее. Боб поставил стаканчик в подстаканник рядом с рычагом переключения передач, начал сдавать назад, и вдруг до него дошло, что он слышит какой-то резкий звук. Минуло несколько долгих, медленных секунд, прежде чем он осознал, что это крик человека. Боб заглушил мотор, машина дернулась.

      Он бесконечно долго пытался открыть дверь негнущимися пальцами и наконец смог вылезти наружу.

      Позади машины стояла женщина в длинном красном балахоне и тонком платке, повязанном вокруг головы и большей части лица. Она кричала Бобу что-то на непонятном языке и размахивала руками, потом начала колотить по багажнику. Боб шагнул к ней, но она замахала руками еще яростней. За спиной у женщины стояла еще одна, одетая в такой же балахон и платок, только более темных цветов. Она тоже кричала – рот ее двигался, и в нем были видны длинные желтые зубы.

      – Вы целы? – Боб обнаружил, что тоже кричит.

      Он вдруг почувствовал, что не может ни вдохнуть, ни выдохнуть, и попытался сообщить об этом, стуча себя по груди. Из магазина выскочила продавщица, взяла женщину в красном балахоне за руку и заговорила на непонятном языке. Только тогда Боб сообразил, что продавщица, по-видимому, сомалийка. Она повернулась к Бобу и воскликнула:

      – Вы пытались сбить ее своей машиной! Уходите от нас, безумный человек!

      – Я не хотел! – оправдывался Боб, хватая ртом воздух. – Я ее сбил? Больница вон там, я…

      Женщины обменялись очередью чужих, непонятных слов.

      – Не надо больницы. Уходите.

      – Я не могу уйти, – беспомощно ответил Боб. – Я должен сообщить в полицию.

      – Зачем в полицию?! – Продавщица повысила голос. – У вас там друзья?!

      – Если