Замурованные. Хроники Кремлевского централа. Иван Миронов

сообразив, что малость перебрал, стал перекручивать разговор, пытаясь снова загнать разъяренного оппонента в оборону.

      – Леша, дорогой, личного у меня к тебе ничего нет, – широко улыбаясь и глядя в глаза, Слава «заякорил» собеседника, легко коснувшись ладонью его локтя. – Просто поступки за тобой бл… ские числятся.

      – К-к-какие? – охолонулся Заздравнов, сохраняя сжатыми кулаки, все еще угрожавшие Шеру сиюминутной расправой.

      – Ну, ты, в натуре, как будто вчера заехал, – по-отечески вкрадчиво продолжал Слава, мастерски остужая градус кипения. – Ты же людей за деньги убивал, а это бл… ский поступок.

      – Время такое было, – окончательно сдулся Космонавт.

      – Время-то, оно, конечно, идет, меняется. А понятия постоянны. Так вот, Леша. – Назидательно вздохнув, Шер решил добить дурака жалостью. – Спишь ты плохо, гоняешь много, совсем себя не бережешь. Отсюда озлобленность, отсюда истерики.

      – Не могу я спать, – заскулил Заздравнов. – Видишь, не дают они мне снотворного.

      – Лешенька, они же врачи, им диагноз нужен. Конечно, когда ты говоришь: «Тетенька, дайте мне таблеточку, спать хочу», она тебе никогда ничего не даст.

      – А как надо? – Раскрыв рот, Космонавт покорно внимал Шеру.

      – Вот! Вместо того, чтоб сразу подойти ко мне и сказать: «Слава, братуха, подскажи, как и что», ты начал здесь быковать, хамить, на меня бросаться, на дальняке фокусничать. А теперь: «Слава, помоги!» Какой ты, Леша, оказывается, подкожный, – брезгливо поморщился Шер.

      – Че, тебе трудно сказать? – насупился Космонавт.

      – Не трудно, даже тебе. Леша, никогда не ломись в открытые двери, ясно?

      – Ясно, – склонил голову убийца.

      – Короче, слушай, лепиле надо сказать: «Доктор, дайте мне, пожалуйста, пять таблеток донормила в связи с резким обострением копрофилии».

      – Копро… как-как? Я лучше запишу.

      – Копрофилии. Это такое психическое заболевание, скрытое, без особо видимых признаков.

      – От души, Слава! Да я с пяти колес по двенадцать часов спать буду. Облегчил ты мои страдания!

      – Ты уже должен, – снисходительно бросил Шер.

      – Это по-любому, – заурчал Космонавт.

      Вечером кормушка открылась: «Доктор нужен?» – крикнул продольный.

      – Нужен, нужен. – Слава засеменил к тормозам, предусмотрительно опередив Заздравнова.

      – На что жалуетесь? – раздалось в окошко.

      – На все, доктор. Болит все. Еле хожу, спать не могу, кушать не могу. Не жилец я, доктор, боюсь, что долго не протяну, – стонал Слава в кормушку. – Психика не выдерживает, с ума схожу. Представляете, какое давление на меня оказывается!

      – Какое еще давление? – пробурчал врач.

      – Ну как же! Меня, интеллигентного человека, тонкой душевной конституции, журналиста-международника, зама председателя профсоюза работников телевидения, посадили под плен бандитов.

      – Чем же я-то могу помочь?

      – Пониманием, доктор! Пониманием всей глубины несправедливости и чудовищности беззакония, чинимых над больным,