Моя борьба. Книга четвертая. Юность. Карл Уве Кнаусгор

Что за херню я несу? Мне что, пятьдесят лет?

      Они вошли в гостиную и огляделись. Реми закивал.

      – Тут в прошлом году Харрисон жил, – сказал он.

      Я взглянул на него.

      – Он до тебя учителем работал, – пояснил он, – мы сюда часто приходили. Он клевый был.

      – Очень прикольный, – поддакнул Франк.

      – Никогда не отказывал, – сказал Реми.

      – Мы по нему дико скучаем, – добавил Франк, – можно сесть?

      – Да, конечно! – сказал я, – хотите кофе? Я уже кофейник поставил.

      – Кофе? Да, спасибо.

      Они сняли куртки, положили их на подлокотник и уселись на диван. Туловища у них смахивали на бочки. Руки у Франка были такие же толстые, как мои ноги. Даже повернувшись к гостям спиной, я ощущал их присутствие, оно наполняло всю квартиру, отчего я чувствовал себя слабым и по-девичьи субтильным.

      «Очень мило». «Хотите кофе».

      Да что ж за херня, чашек-то у меня нет! Только та, что я с собой привез.

      Я открыл шкафчик над плитой. Разумеется, пусто. А потом открыл дверцу снизу. Там, рядом со сливным шлангом, стоял стакан. Я ополоснул его, насыпал кофе в кофейник, легонько постучал им о плиту и вынес в гостиную. И огляделся, выискивая, на что бы его поставить.

      Ладно, пускай будет «Райский сад».

      – Ну чего? – спросил Реми, – чего скажешь, Карл Уве?

      От фамильярности, с которой этот незнакомый человек назвал меня по имени, мне стало не по себе и щеки запылали.

      – Да я не знаю… – ответил я.

      – Мы сегодня на тусу собираемся, – сказал Франк, – в Грюллефьорд. Поедешь с нами?

      – У нас в одной машине есть место свободное, и мы знаем, что в алкошоп ты сходить не успел, но у нас и на тебя выпивки хватит. Ну, чего скажешь?

      – Даже не знаю, – проговорил я.

      – Ну ты че, хочешь в пустой хате сидеть и по клавишам долбить?

      – Да пускай сам решает! – вступился Франк.

      – Да-да, ясное дело.

      – Я поработать хотел, – сказал я.

      – Поработать? Это чего делать-то? – спросил Реми, но тут заметил пишущую машинку. – Ты чего-то пишешь?

      Щеки опять погорячели.

      – Немного. – Я пожал плечами.

      – Ого, да ты писатель! – воскликнул Реми, – ниче себе. – Он расхохотался. – Я за всю жизнь ни одной книжки не прочел. Даже когда в школу ходил. Вообще подальше от них держался. А ты? – он посмотрел на Франка.

      – Я кучу прочел. Такие книжки, где про то, как коктейли делать.

      Оба громко расхохотались.

      – Это считается? – Реми посмотрел на меня. – Ты ж писатель. Такие книжки, где выпивку делать учат, – это литература?

      Я растянул губы в улыбке.

      – Книга – она и есть книга, – ответил я.

      Они помолчали.

      – Ты, слышал, из Кристиансанна? – спросил Франк.

      Я кивнул.

      – У тебя там телка есть?

      Я чуть подумал.

      – И да, и нет, – сказал я.

      – И да, и нет? Это уже интересно! – обрадовался Реми.

      – Прямо для тебя вариант, – Франк посмотрел