Перехлестье. Алёна Алексина

вот тебе и свет, кран открыл – холодная вода, другой повернул – горячая. Здесь: лучинка, чадящая, как крематорий, вместо водопровода – колодец, вместо водопроводного крана – ворот с цепью. И вода только одна – холодная. Зато, конечно, и по вкусу она отличалась о-го-го! А Багой еще ворчал, мол, в городе колодцы горькие, то ли дело лесные источники!

      Ну и в целом. В целом еда значительно отличалась по вкусу. Без привычных Е621 и Е324 казалось, что в мясе как-то слишком много мяса, в бульоне – бульона, а в рыбе – рыбы. А еще говорят, будто химические добавки делают еду вкуснее. Сплошное вранье. Такую колбасу и такую свинину Василиса ела только в далеком детстве, когда еще были живы старые ГОСТы. Одним словом, девушка претерпевалась к суровой действительности, по привычке стараясь отыскать в ней плюсы и преимущества. Ну не сидеть же, рыдая и заламывая руки, так?

      А к концу третьей трудовой недели на кухню зашел торжественный и загадочный хозяин, молча и со значением положил на стол мешочек с монетами и так же молча вышел, словно совершил некое священнодействие. Как сказала Зария, на глаз оценивая содержимое мешочка, сие со стороны Багоя было лучшей похвалой.

      Василиса счастливо улыбнулась:

      – Ну, рассказывай! Что здесь сколько стоит и где я могу купить штаны?

      – А ты разве… не отсюда? – единственное, что смогла пролепетать Зария, прежде чем Василиса схватила ее за руку и поволокла с кухни.

      – Нет, – известила Васька и добавила: – Но подробностей не скажу.

      Она не считала эту запуганную девушку чахоточного вида не стоящей доверия, просто… пока еще побаивалась делиться своим диковинным секретом. Зария тем временем молча семенила следом, не задавая никаких вопросов и явно робея.

      Вообще чернушка всегда имела такой виноватый и покорный вид, что на нее против воли хотелось сорваться всякую секунду. Лиска сдерживалась изо всех сил и попутно гадала – отчего некоторые люди рождаются с острым чувством вины за сам факт своего существования? Помощница старательно делала все, что попросят, жалко суетилась, но при этом казалось, что работает… с какой-то покорной затаенной отрешенностью. Одним словом, острое желание прибить ее, чтобы не мучилась, вымотало Василисе всю душу.

      Но… надо же как-то налаживать контакт? Тем более Зария так сильно мышилась, что слабые зачатки эмансипации, воспитанные в Ваське реальностью двадцать первого века, не позволяли равнодушно наблюдать за подобной смиренностью.

      Поэтому сейчас стряпуха тащила растерянную подчиненную в сторону, непонятную даже ей самой.

      – Куда мы бежим? – Чернушка споткнулась и едва не упала.

      Ой. Василиса совсем забыла, что она хромоножка и не может мчаться со скоростью орловского рысака.

      – Как куда? На рынок, конечно!

      – Но он же в другой стороне!

      Прокляв в душе не только свой топографический кретинизм, а в принципе кретинизм, Васька круто развернулась