Без пощады. Александр Зорич

нашему разговору, который теперь велся в полный голос, прислушивался весь барак. Не исключая и Меркулова.

      – Товарищ каперанг, разрешите?.. – сказал он. Лева-Осназ больше не держал его, капитан-лейтенант подошел к нам.

      – Да.

      – Я так понял, фамилия этого товарища Пушкин?

      – Да.

      – Не Александр, случайно? – Меркулов усмехнулся.

      – Именно так. – Гладкий кивнул. В уголках его губ тоже вильнула хвостиком улыбка.

      Я понял: грозовые тучи рассеялись. И позволил себе встрять в разговор капитанов:

      – Отчество мое Ричардович. Не Сергеевич.

      – Как ты догадался?! Именно это я и хотел спросить! – хохотнул капитан-лейтенант. – Ну а меня зовут Богдан Меркулов. Как раз Сергеевич. Будем знакомы.

      С этими словами капитан-лейтенант протянул мне свою квадратную, поперек себя шире ладонь с невообразимо толстыми пальцами. Я, чуть замешкавшись, ответил на рукопожатие. (На самом деле это тоже против правил: капитаны не подают руки малознакомым младшим офицерам.)

      – Извините, товарищ капитан-лейтенант, что я вас… – поспешил сказать я, косясь на нахмурившегося Гладкого. – Что я допустил в отношении вас неуставные действия! Неадекватно оценил ситуацию, каюсь.

      – Брось, – отрезал Меркулов. – Молодец, удар хороший. В ушах звенит… Все, забыли. Но, товарищ капитан первого ранга, – это он уже Гладкому, – все-таки скажу вам откровенно: пусть я десять раз грубиян, а в этой дыре засиживаться не собираюсь. И никому не рекомендую. Намерен с сего момента денно и нощно искать пути к освобождению!

      Через плечо Меркулова я видел, как Лева-Осназ скроил рожу и покрутил пальцем у виска.

      Гладкий не мог себе позволить подобных вольностей, но, готов спорить, подумал о том же самом.

      – Похвальные намерения, капитан-лейтенант, – спокойно сказал он. – Но я бы рекомендовал вам для начала войти в курс наших дел. Отчетливее уяснить себе диспозицию. Вы не против?

      – Не против! Этого я и хотел, но товарищ из осназа почему-то назвал меня провокатором!

      – Тогда сделаем вот как… – Гладкий на секунду задумался, а потом обратился ко мне не по-уставному, тем самым давая понять, что инцидент с рукоприкладством признается полностью исчерпанным: – Саша, я вас прошу совершить с капитан-лейтенантом небольшой моцион. Сводите его на западный край плато, покажите желтые таблички, покажите красную… Проведите немного по тропе… Введите в курс, одним словом. Хорошо?

      «Плакали мои книжки…» – подумал я.

      – Разумеется, Никтополион Васильевич… То есть так точно, товарищ капитан первого ранга!

      – Товарищ капитан-лейтенант, не обижайтесь, но ни в коем случае нельзя обсуждать вопросы побега в бараках. И вообще на территории лагеря. Здесь наверняка все прослушивается. А даже если и не все… – Я замялся.

      – Что?

      – Неприятно это говорить… Но… Но, возможно, кто-то из наших товарищей согласился… или в будущем согласится… на сотрудничество