Без пощады. Александр Зорич

уследишь за ними, если большая часть – клонированные демы?

      – Черт… Верно. А сколько офицеров?

      – Человек десять. Но это ни о чем не говорит. Подразделение, которое нас охраняет, явно укомплектовано командным составом сверх штата. Десяти человек офицеров хватило бы на три роты – если учитывать, что они обычно ставят на взводы не лейтенантов, а суперсержантов. А тут рота максимум одна. Кроме того – заотары.

      – Какого черта?

      – Наставники. Как вы могли заметить, нас здесь воспитывают. Их не меньше пяти. Еще минимум три заотара должны быть в любом конкордианском гарнизоне для проведения священнослужений. Это жрецы, эгбады, если выражаться точно.

      – Мне плевать, эгбады они или трибады. А сколько пленных в лагере?

      – Сейчас – человек сто. Большая часть бараков законсервирована. Но если принять, что один барак вмещает минимум двадцать пять человек, то расчетная емкость лагеря составит… семьсот пятьдесят…

      – Не важно. Меня интересует расклад сил на сегодня. С твоих слов выходит – один пленный на одного клона?

      – Выходит, так.

      – Хреново… Лучше бы пять на одного… И хорошо бы рядовых иметь побольше, а то офицеров подставлять под пулеметы жалко… Тут же все офицеры?

      – Да. Причем, за редкими исключениями, офицеры военфлота. Есть и несколько адмиралов. А вот рядовых, сержантов, старшин и мичманов нет.

      – Разумно. Младший состав флота должны держать отдельно. И пехтуру отдельно. К земле поближе. – Меркулов почему-то хохотнул. – Что-нибудь про лагеря для рядовых слышал?

      – Немного. Знаю только, что если всех офицеров нашего военфлота конкордианцы автоматически приравняли к пехлеванам, то рядовой состав – к демам. И наверняка условия в лагерях для рядовых куда хуже, чем у нас.

      Тут капитан-лейтенант, который, кажется, снова перестал меня слушать, воскликнул:

      – Постой-ка! Да это же Наотар!

      – Что?

      – Да планета, планета эта! Наотар! Как я сразу не догадался?!

      – Почему вы так решили?

      – Рельеф подходящий.

      Это была уже чистая фантазия. «У него что – действительно контузия?» – подумал я и терпеливо возразил:

      – Это не Наотар. Поверьте. Я там воевал.

      Меркулов не счел нужным скрывать от меня свое недоверие.

      – Когда успел?

      – В мае прошлого года было столкновение с джипсами. Вы должны были слышать. По его итогам Генштаб издал «Памятку о Наотарском конфликте».

      – Читал. Так ты там был? Ты же совсем молодой!

      Я вкратце рассказал Меркулову, как меня занесло добровольцем в Экспедиционный Флот «Наотар» прямо с третьего курса Академии.

      – Да-а… А мы в то время гнили от безделья в Городе Полковников. Эх, наш бы «Адмирал Нахимов» туда, мы бы этим джипсам вмазали! А вы на ничью все свели, мир-ротворцы… Это надо же было придумать – кадетов желторотых в бой послать вместо кадровых офицеров!

      О том, что кадровых офицеров в Экспедиционном Флоте было завались, я