Без пощады. Александр Зорич

Любой пилот палубного базирования поймет – почему.

      – Ничего им не сделается, «Святителям» твоим. Летают. Только низко и медленно.

      – Как понимать?

      – После того как они вертихвосток этих в Город Полковников приволокли, – не требовалось быть чемпионом Хосрова по общей эрудиции, чтобы догадаться: бравый капитан-лейтенант величает «вертихвостками» моих милых балерин, – техкомиссия ваш авианосец от боедеятельности отстранила. В полетной палубе вам клоны таких дырок навертели, что через них кофейный сервиз в капитанском салоне было видно. За пару недель «Три Святителя» кое-как залатали, а потом снова допустили к полетам – но только в качестве стационера. Он сейчас вместе с «Князем Пожарским» на орбите кружится, охраняет.

      – Уже есть от кого охранять?

      – Будь спокоен. На Восемьсот Первом парсеке такой навруз с бешбармаком вытанцовывается… Так погоди, я тебе про «Нахимова» не рассказал…

      Тем временем мы, следуя тропинкой, спустились метров на пятьдесят ниже уровня плато. Здесь, как я уже знал по опыту предыдущих прогулок, пригодная для обитания зона постепенно сходила на нет и начиналось иное.

      Меркулов, ясное дело, по-прежнему был уверен, что мы находимся в одной из всем известных, обжитых конкордианских колоний – ну разве что в малозаселенной местности. Игра в «ложки» его, судя по всему, ни в чем не убедила. Равно как и мои ссылки на авторитет сведущих офицеров. Ну-ну.

      – Товарищ капитан-лейтенант, про «Нахимова» потом. Давайте я вам вначале еще кое-что покажу.

      – Ну показывай, – процедил Меркулов.

      На том отрезке тропы, где мы оказались, диспозиция была следующая. По правую руку возвышались отвесные скалы с частыми вкраплениями красивого ярко-зеленого минерала. Кое-где в просветах между этими нарядными громадинами виднелся край плато. Растительности – никакой.

      По левую руку серела щебенистая осыпь, накаленная заходящим на посадку солнцем. У верхнего края осыпи очередная желтая табличка предупреждала умственно неполноценных: «СТОЙ! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!» (Учитывая крутизну склона, сворачивать налево было самоубийством и безо всяких аномалий, а уж с аномалиями…)

      Осыпь простиралась вниз на несколько десятков метров и упиралась в гряду огромных валунов.

      За валунами начинался густой кустарник. Эти растения были уже не завозными, а местными. Видал я когда-то в Музее Этнографии очень смешной старорусский предмет – веник. Так вот кусты-аборигены были точь-в-точь как воткнутые в землю веники. И расцветки такой же – серо-желтой, с отдельными оранжевыми веточками. По всему было видно, что фотосинтезом они здесь не очень-то занимаются.

      Ну а прямо по курсу продолжалась тропинка. Она шла с пологим снижением и исчезала между скальными обломками высотой в три человеческих роста каждый. Иначе, как только заложив крутую петлю, протиснуться между этими заковыристыми обломками тропа никак не могла, а потому выходило, что ее продолжения не видно. Она как бы бесследно растворялась в камнях.

      На