Ошибка Клео. Лола Лафон

за вознаграждение. Она не станет завидовать девочкам, которых отберут раньше ее, потому что когда-нибудь настанет и ее очередь. Кэти твердо это ей обещала. Возраст стипендиаток – от тринадцати до пятнадцати лет. Кэти немного поторопилась с ее кандидатурой. Это ее ошибка. На следующий год они опять подадут документы.

      Как и в самом начале, она сообщила головокружительную новость родителям. Ей надо кое-чему поучиться, посмотреть, как оформляют досье, а заодно немного подзаработать. Азарт вернулся к ней с внезапностью летнего дождя. Ха-ха, смеялся брат, он сразу догадался, что ничего она не больная, просто придуривается!

      «Вот и молодец, – сказал отец, – значит, не все еще потеряно. Получишь ты свою стипендию». «Вот и молодец, – сказала мать, – главное, чтобы эта работа не отнимала слишком много времени».

      Она купила в «Монопри» общую тетрадь – сто пятьдесят листов в клетку. Блок-закладки с липким слоем. Две капиллярные ручки.

      В левой колонке – имена соискательниц. В правой – к чему они стремятся. О чем мечтают. Голубые закладки – для девочек из коллежа, красные – для учениц танцевальных школ. Кэти посоветовала Клео отдавать предпочтение девочкам из семей со скромным достатком. Отбрасывать слишком амбициозных, слишком нацеленных на карьеру. Фонд «Галатея» – учреждение социальной направленности.

      Первая же девчонка, к которой она обратилась в раздевалке Дома культуры, – участница драмкружка, жаловавшаяся на конские цены в школе театрального искусства «Флоран», – не скрывала сомнений: она никогда не слышала о фонде «Галатея». Клео ответила набором убедительных аргументов. Та оставила ей свой номер телефона.

      Но Кэти недовольно скривилась: семнадцать лет? Если бы в девочке был потенциал, ее уже заметили бы. И потом, в этом возрасте у них появляются мальчики, а они суют свой нос куда не надо. С мужчинами вообще нелегко. (Очередное подмигивание.)

      В коллеже, едва успев рассказать о своем новом задании, она почувствовала себя наделенной волшебной властью, еще более притягательной, чем в ту пору, когда была просто избранной. С ней делились мечтами, просили оценить «проекты». Спрашивали, как проходит процедура отбора.

      Клео-Кэти излагала сглаженную версию, без упоминания Жан-Кристофа и пальцев. Фонд действовал по закону; в качестве компенсации за время, потраченное на составление досье, кандидаткам полагалось вознаграждение.

      Но набирать новеньких оказалось труднее, чем она думала. Одни слишком трусили, другие вообще не верили в будущее. Были и те, кто ни о чем не мечтал, кто обещал поговорить с родителями, но так и не поговорил. Или те, кто был занят подготовкой к экзаменам на аттестат об окончании коллежа.

      Позвонила Кэти:

      – Ты про меня не забыла?

      – Дай-ка мне трубку, – потребовала мать и помолодевшим голосом произнесла: – Кэти, добрый вечер! Заходите к нам как-нибудь на ужин!

      Сидя по-турецки на темно-красном ковролине в своей комнате с телефонным аппаратом на коленях, Клео ловила собственное теплое