Ошибка Клео. Лола Лафон

лет, и мать собиралась отнести его в благотворительную организацию, но все никак не решалась с ним расстаться.

      Родители часто сетовали, что Клео все воспринимает в трагическом свете. Возможно, они были правы. Она плохо понимала, что именно произошло за обедом и произошло ли вообще.

      Через день веселый голос Кэти по телефону принес Клео облегчение с намеком на надежду. Как в начале их знакомства. Но не совсем так. Кэти подолгу молчала после каждой своей реплики, давая Клео возможность заполнять паузы извинениями: она плохо себя чувствовала.

      Сердце колотилось, грудь ходила ходуном, как у наказанного щенка, готового на все, лишь бы его снова приласкали. Повесив трубку, она почувствовала, как на легкие опускается невесомая кувшинка, как в романе Бориса Виана, который они читали на уроках французского. Но это не был симптом болезни, напротив – признак выздоровления. Еще не все потеряно. Кэти предложила встретиться и поговорить. Ей предоставляется второй шанс, и надо оказаться на высоте.

      Кэти, в голубом свитере и белых брюках, ждала ее на бордовой банкетке ресторана. Она сияла.

      На этих обедах проверяли ее способность к адаптации. Сбежит ли она, если произойдет что-нибудь выходящее за рамки условностей? Хлопнет дверью перед носом взбалмошного преподавателя в Нью-Йорке?

      Клео не сомневалась: Кэти ничего не знает про пальцы. Иначе она об этом заговорила бы. Кэти жила исключительно в мире прекрасного. Всей душой преданная поиску уникальных талантов. Кэти ненавидела бесхарактерных.

      Сумела ли Клео во время обедов доказать свою готовность принять происходящее как должное? Или не проявила достаточной готовности?

      Стыд от пальцев против стыда быть фригидной.

      А можно, чтобы в следующий раз собеседование проводил не Жан-Кристоф, а кто-нибудь другой?

      Кэти подозрительно нахмурилась: а почему? Ну да, он чересчур налегал на шампанское, но это очень компетентный специалист. Впрочем, по телефону он проявил полнейшее понимание и не захлопнул для Клео дверь. По его мнению, ей следовало бы подумать, чего она хочет по-настоящему.

      Клео решилась высказаться. Если она по-настоящему хочет получить стипендию, значит ли это, что она должна хотеть и пальцев? И если она не хочет пальцев, о чем это говорит?

      Кэти довезла ее до дома и широко распахнула перед ней дверцу автомобиля. Добро пожаловать в свой прежний мир, мир без будущего и «Галатеи».

      Весной 1984 года совершенно потерянная Клео превратилась в сломанную, обмякшую марионетку, у которой обрезали нити; родители показывали ее врачам, словно пакет с почему-то дурно пахнущим бельем; гастроэнтеролог искал причину постоянной рвоты, дерматолог – стойкой крапивницы, аллерголог – ночных приступов астмы.

      По ночам ее, вцепившуюся в бирюзовое покрывало, сотрясали рвотные спазмы; она рыдала, мать держала ее за руку, а брат прижимался к ней: «Что с тобой, Клео?»

      Беда, приключившаяся