Хельмова дюжина красавиц. Ведьмаки и колдовки. Карина Демина

вздумал? – Евдокия дернула за жесткую прядь.

      – Я?

      – Ты! Все вы, как девицу в постель уложить надобно, золотые горы словесами сыплете, а как в храм идти, разом десять причин находится… то он не князь, то волкодлак… нет уж, дорогой, раз обещался…

      – Обещался – женюсь. Ева…

      – Что?

      – Ничего. – Высвободив ее руку, Лихо прикусил пальцы. – Ты и вправду не боишься?

      – Того, что тебя титула лишат?

      – И этого тоже…

      – Этого – точно не боюсь. – Нужен Евдокии княжий титул, примерно как козе телескоп.

      – А того, что я… вдруг они ошиблись? И крови хватит, чтобы обернуться…

      …а вот этого он сам боялся.

      – Лихо, скажи, если бы был хоть малый шанс на то, что ты волкодлаком станешь, тебя бы выпустили оттуда? – Она спрашивала, в глаза глядя.

      Дрогнул.

      Отвернулся и ответил:

      – Нет.

      – Дай угадаю, свои бы и прибили… а после прислали письмо, что, мол, погиб во славу короля и отечества?

      – Да.

      – Но ты живой и здесь.

      – Живой и здесь, – повторил он, точно сам себе до конца не веря.

      – И значит, не бывать тебе полноценным волкодлаком.

      Поцеловала в холодную щеку.

      – А если и так, – сдаваться этот упрямец не был намерен, – хватит и того, что скажут, если вдруг выплывет… рано или поздно, но выплывет… скандал случится…

      – Напугал.

      – Нас перестанут принимать в свете…

      – Меня и до того не принимали.

      – Ты упрямая.

      – Я, между прочим, замуж в кои-то веки собралась, а ты мне тут чинишь препятствия. – Евдокия легла на живот, так сподручней было его разглядывать. – Волкодлак и… волкодлак… зато если с волчьей кровью, то однолюб… сам говорил…

      – Когда?

      – В поезде!

      – Так мало ли что я там говорил! Переволновался, вот и нес всякое…

      Улыбается. И улыбка – вполне себе человеческая, а что клыки слегка выглядывают, так это на луну.

      – С чего это ты там переволновался?

      – А не помнишь? Ты меня крендель украсть заставила!

      – Я заставила?!

      – Ты. – Лихо щелкнул по носу. – Прямо-таки потребовала… мол, не принесешь крендель, не будет разговора…

      Врет, не так все было! Но возмутиться Евдокии не дали.

      – Ева… значит, не передумаешь?

      – А тебе хочется, чтобы я передумала?

      – Нет, я… боюсь, что ты передумаешь.

      – Не бойся. Не передумаю. Ты на мне женишься. И мы будем жить долго и счастливо… а если вдруг слухи пойдут, то и леший с ними. Уедем из Познаньска… в Краковель, у маменьки там дом… но мы лучше свой купим, где-нибудь за околицей, чтоб любопытных поменьше. С подвалом и цепью…

      – Зачем?

      – Тебя сажать стану, ну если вдруг на полную луну выть вздумаешь. А шерсть и вычесывать можно… я слышала, что собачья шерсть очень теплая, из нее еще пояса вяжут, от ревматизму.

      – Жестокая!

      – Практичная.