Игра взаперти. Виктор Брусницин

практически безоговорочно. Короче, фраза о не любви имеет место как раз благодаря оной. Другая история, что неуемность натуры совала Виталия в разные блудные, ему все чего-то (отнюдь не денег) не хватало, везде ему хотелось присутствовать. Словом, когда бесславно пали иные так и просто приятели Виталия, предчувствие зашевелилось. Дело в том, что именно доступность пирога, а стало быть, и многочисленность алчущих совершенно лишали деятельность какой-либо координации и возможности определения супостата. Иначе говоря, раздался стук в окно (Виталий тогда жил на первом этаже, какая неосмотрительность), мама, чистая душа, выглянула из-за занавески в темноту и по просьбе некоего силуэта позвала Виталия. Силуэтом оказался Паша Орланов, вор в законе. Он даже на улицу не вызвал, а сообщил голосом достаточно горклым, чтобы обладателю быть в законе:

      – Базар идет за кипешь в Большом Урале (там в ресторане случилась нервная стычка разных группировок по действительно крупным делам, в которой участвовал Виталий), может плохо кончиться.

      И следите за ходом действия. Виталий резво собрался, вызвал преданного сотрудника (он как-то Виталия грудью от пистолета заслонил (правда, стрелять не собирались) – погоняло Волк, тщедушный на вид гражданин чрезвычайно дерзкого поведения, да что там, дружек с седьмого класса) и вместе с ним в двадцать четыре часа упулил в Самару. Это мы к тому, что сам Паша – вот вам нерасторопность – таки бесследно исчез (он в той стычке прямого участия не принимал, хоть решения по ней принимать был вынужден, и предупредил Виталия от душевного расположения), и мы с вами даже на могилке (какая несправедливость) не можем выпить.

      Итак, Самара. Ну, вообще, отчего непременно Самара? А от близости к Тольятти – помните толику по запчастям? Ковыряя здесь, Виталий сошелся с местными, почувствовал к себе уважение, и уже год снимал двухкомнатную квартиру, поселив там своего человека, который занимался платными стоянками – зигзаги бизнеса: практически автомобильная вотчина, а кормушки, что трут бока, осваивают варяги. Невеликое время Виталий пожил неплохо – сеть стоянок давала солидный гешефт. Не жала местная братва (автомобильная мафия еще не оперилась) – Екатеринбург уже набрал славу российского Чикаго, и выходцы оттуда невольно тащили шлейф крутизны. Виталий к тому же всякий раз умел из незатейливых веществ создать пылевое облачко. К облачку присовокупим: отчасти интуитивно, в остальном из симпатии к празднику Виталий поощрял шик и сибаритство. Например, тогда достаточно экзотичным выглядело то, что он снабдил себя телохранителем, бывшим капитаном спецназа – Коля Ташкентский – высоким, мускулистым парнем, отчаянным водилой и бедой молодиц (Коля впоследствии дослужится до компаньона Виталия, а еще дальше множко кинет папу). И разве не мило выглядела картинка, которую, молвим так, невзначай наблюдали подчас местные, где Виталий на моторке (катерке, произносят самаритяне) для освежения