Игра взаперти. Виктор Брусницин

Виталий пустился порой виновато улыбаться.

      ВИТАЛИЙ-КАТЯ

      Говорил Виталий Кате:

      – Ты вот что, поразговаривай-ка со мной о любви. Имею приязнь к выслушиванию.

      – Что я к тебе испытываю?

      – Уволь… Предыдущими прецедентами интересуюсь. Как, сколько и почем.

      – Кошка у меня была. Сдохла. Жалею.

      – Брось. Ваш брат до этого дела страстен. Впрочем, не верю я в женские чувства… Ну верно, верно, случилась притча – обманут произошел. Да ведь и того с кем надула, стервоза, в оконцовке бросила.

      – Осталось?

      – Нет, ушло. Я и благодарен, впрок получилось. Боле в нутро бабу не пущу. – Посмотрел строго. – Как хочешь это воспринимай.

      – Бог с тобой, я не претендую. Калека есть калека.

      – Не стыдно тебе?

      – Очень не стыдно.

      Виталий смирился:

      – Мне нравится. А хочешь, с женой познакомлю? Она хорошая.

      – Зачем тебе?

      – Так, для смеху.

      – Для смеху хочу. Я подружусь, я умею.

      – А рожать не пробовала?

      – Не умею.

      – Чего так?

      – Не умею.

      – Давай я тебе рожу. Для смеху.

      Катя хлопнула себя по шее:

      – Подлые создания, все нервы истрепали.

      – Оно в дело: нервы жизнь коротят, а жизнь скушная…

      – Мне кажется, я не люблю детей. Они жестокие. Впрочем, я тоже.

      – Наговариваешь.

      – Наверное: слова легко говорить.

      – Так кроме них и нет ничего.

      – Ну, деньги.

      – Э-э – пустяк. Я раз с собой неделю два лимона американских таскал. Ни сердцу, ни голове – грусть одна.

      – А красивые деньги? Я доллары не видела.

      – Понятно, что красивей рубля. – Помолчал. – Съездить разве в Америку. Не довелось. Возьмем и махнем с тобой.

      Катя прислонилась:

      – Страшно хочу. С тобой.

      – Поживем – увидим… – безжалостно пошутил Виталий. Вздохнул: – И почему бабы такие симпатичные?

      – Потому что жить интересно.

      – Пожалуй…

      Помолчали. Виталий поинтересовался:

      – Слышь, Катька – а, скажем, песни любишь? Давай споем.

      – Про любовь?

      – Во-во, только песни петь. – Виталий замурлыкал: – У попа была собака, он ее любил…

      – А знаешь, которая моя любимая? «Раскинулось море широко». В детстве часто маму с папой слушала. Без памяти нравилось – «к ногам привязали ему колосник». Мне чудились колосья пшеницы. Мертвый кочегар с золотыми колосьями в бушующем море. Тревожно и романтично. Тоже хотелось…

      Виталий ласково посягнул:

      – Придумываешь.

      – Моря так и не нюхала, не успела.

      – На уважение нарываешься…

      Хрупнула под ногой веточка.

      – Тебе что больше нравится, грустить либо смеяться?