.

вздохнули с облегчением: Аллах миловал!

      – Вагалейкум ассалам!  –  отвечал джигит и протянул руку.

      – Здесь твоя чашка, старик, здесь!  –  сказала мама, указывая на место во главе стола.

      Я, решив, что отец простил меня, что джигит ему понравился, стала смотреть на него с улыбкой. Взгляды наши встретились.

      – Ты чему радуешься?  –  сказал он мне.  –  Думаешь, хорошее дело сотворила?

      Мама поспешила отвлечь его:

      – Пей чай, пока не остыл.

      Снова установилась тишина.

      Заговорил джигит:

      – Простите,  –  сказал он,  –  в Оренбурге я проездом. В театре места с вашими сыном и дочерью случайно оказались рядом, и мы разговорились. Вот и решил я зайти к вам и засвидетельствовать своё почтение…

      Отец не нашёлся, что сказать.

      – Спасибо, спасибо,  –  сказала мама.  –  Для гостей дверь наша всегда открыта.  –  Гость наш доктор,  –  объяснила она отцу.  –  В Туркестане, оказывается, нашли какой-то камень, который помогает от всех хворей. Они везут его,  –  сказала она, пытаясь вовлечь отца в разговор.

      Отец единым духом проглотил свой чай и резко протянул чашку мне, отчего она чуть не опрокинулась. Я наполнила чашку. Отец заговорил, и голос его звучал глухо.

      – Что ж, хорошо. Выходит, такому учёному человеку дозволено в театре сбивать девушек с пути? Учителя ваши этому вас учат?

      – Да ведь не было такого, старый!  –  вступилась мама.

      Руки мои задрожали. Я не успела вовремя закрыть краник самовара и обварила пальцы. Джигит снова покрылся пятнами.

      – Я живу среди русских…  –  начал было он, желая оправдать своё желание сблизиться с мусульманской семьёй, но отец не дал ему договорить.

      – Живёшь среди русских, так и живи! Мало, что ли, у них баб?.. Потаскухи перевелись, что ли?.. А уж коли ты мусульманин, так нечего мусульманских девушек совращать…

      – Простите…  –  джигит снова сделал попытку вступить в разговор.

      Отец опять перебил его и понёс настоящий бред! А под конец заявил:

      – Да ещё среди бела дня без всякого стыда в дом заявился! Этакое позорище!

      – Почему бы мусульманину не прийти в дом к мусульманам?  –  сказала мама, пытаясь смягчить слова отца.  –  Разве все мы не дети одних прародителей?

      Отец начал орать, теряя контроль над собой. Джигит не раз пытался объяснить что-то, отец не слушал его. Мне стало жаль доктора. Было стыдно за отца… Чтобы как-то помочь гостю, спросила:

      – Вам налить ещё?

      – Спасибо, спасибо,  –  сказал он, поклонившись.

      Отец побелел от злости. Рука, в которой он держал чашку, дрожала. Глаза мои наполнились слезами. Джигит прошептал молитву, провёл ладонями по лицу и встал.

      – Спасибо за гостеприимство. Я побеспокоил вас, прошу прощения!

      Отец не ожидал этого.

      – Садись, выпей ещё!  –  сказал он неуверенно.

      – Спасибо…