Девушка из Стамбула. Гаяз Исхаки

не было, и письма не вернулись…

      Гульсум залилась краской:

      – Я не получала от вас ни одного письма,  –  взволнованно воскликнула она.  –  С того самого дня  –  ни строчки… Я очень ждала… Думала, не оставите меня, как вы сами выразились, в болоте, очень ждала, не зная о вас ничего, не получая ни одного письма,  –  сказала она и снова уронила голову…

      – Вы, вероятно, знаете, как уезжал я после того, как вы ответили офицеру отказом. Во всём виноватым оказался я. Все осуждали меня, офицер приставал, требуя дуэли, старый мурза обзывался последними словами. Тётка ваша при всём народе указала мне на дверь со словами: «Пошёл вон!» После такого увидеть вас не было никакой возможности. Я написал вам письмо, указав несколько адресов, и оставил служанке.

      – Письмо это тётя у служанки забрала, я его не видела,  –  сказала Гульсум.

      – Ответа не было, и я снова написал в два адреса, и опять ничего не получил. Писал ещё. Ездил в Петроград, делал всё, чтобы увидеть вас. Ходил в театр, целыми днями караулил возле вашего дома, звонил по телефону. Всё напрасно. И вот однажды все мои письма вернулись на мой адрес назад. Я не знал вашего почерка, поэтому не мог судить, кто это сделал. Услышав, что вы выходите замуж за какого-то кавказца, я потерял всякую надежду. Жить в Петрограде стало очень тяжело, и я перевёлся в киевский университет. Даже после этого я продолжал посылать вам поздравления по праздникам,  –  сказал он.

      Глаза Гульсум вспыхнули, лицо покраснело.

      – Клянусь, я не видела ни единого вашего письма и ничего вам не возвращала,  –  сказала она, и из глаз её закапали слёзы.

      Доктор был растерян.

      Тут лошадь остановилась, и кучер, обернувшись, сказал:

      – Приехали. Вы расстаётесь здесь.

      Гульсум вздрогнула: опять разлука! Ведь они только что нашли друг друга… Хотелось крикнуть: «Нет, не надо расставаться!» Она посмотрела на спящих детей, подняла глаза на доктора:

      – Да, здесь пути наши расходятся!..

      Как только коляска остановилась, дети  –  все четверо  –  тотчас пробудились. Они, как котята, попрыгали на землю. Нафиса, подъехав, стала махать из тарантаса рукой, подзывая к себе. Доктор и Гульсум испуганно бросились к ней, думая, не случилось ли чего. Пьяница спал на плече Нафисы, а она сидела, притиснутая им, с неловко повёрнутой головой. Хотели спихнуть пьяницу и освободить Нафису, но она сказала:

      – Тихо, осторожно! Принесите подушку, пусть спит, глядишь, протрезвится.

      Нафиса бережно переложила голову спящего со своего плеча на подушку. Её освободили из плена.

      С самого начала, не подумав, Нафиса с пьяницей оказалась в тарантасе доктора. Теперь повозку надо было освободить. Посоветовавшись, решили пьянице дать выспаться, боясь, что снова начнёт буянить.

      Время было раннее, день чудесный, коней пустили пастись на луг. Натаскали хвороста и разожгли костёр. У батраков взяли чайник, приготовили чай. Компания устроилась чаёвничать под ласковым