Воины, следовавшие за обозом, от неожиданности в панике побежали кто куда. Однако стрелы сарматов настигали их. Когда идущие впереди упали на дорогу, волы, тащившие обоз, остановились. Король Германарих, желая понять, что происходит, сошёл на землю. Держа в руке меч, он стал оглядываться по сторонам, но не увидел никого. Телохранители обступили его со всех сторон. Жена, дочка и сын Германариха бросились к нему, ища спасения. Среди возниц также поднялся переполох. Пришлось стрелять в тех, кто метался с перепугу больше других. Седой, сутуловатый Германарих стоял перед сотней убитых воинов, а враг всё не показывался. Тут из ущелья на белом коне выехал Бахрам-бек. Вслед за ним с луками наизготовку двинулись сотни стрелков. Налёт был столь стремительным, что человек на белом коне показался Германариху, не успевшему опомниться, божеством, сошедшим с небес. Он был очень стар и плохо видел. Он ещё раз окинул подслеповатыми глазами перебитых воинов, лежавших вокруг. Могущественный король готов, побывавший за долгую жизнь во многих военных переделках, всякий раз торжествуя победу, собравший под своей властью немало народов, продавший работорговцам несчётное множество людей, стоял потерянный, жалкий. Теперь он сам был пленником. Бахрам-бек стал приближаться к нему. Германарих никогда ранее не видел бека, зато помнил коня, на котором ездил Сармат-хан. Выходит, он в руках ханского бахадира. Ему было известно, что зятем Сармат-хана стал шахзада Бахрам, сын шахиншаха Ирана. Ещё при жизни хана этот шахзада мечтал стать главой племени. Как видно, своего добился, даже конь под ним ханский. Разобравшись, что к чему, король пришёл в себя и воткнул свой меч в землю. Это означало, что он признаёт себя пленником. Однако воины, стоявшие за его спиной, не были согласны с этим и окружили Германариха. Перестрелка возобновилась. Защитников короля становилось всё меньше. Бахрам-бек поднял саблю.
– Стойте, сарматы, остановитесь!
Готы снова взяли семью короля в кольцо. Тут женщина, растолкав воинов, внезапно бросилась бежать к лесу. Голубая лента в волосах её развевалась по ветру, из-под подола сверкали ноги. Лучник из окружения бека выстрелил. Стрела вонзилась беглянке в спину. Она остановилась и медленно упала на землю. Стрелок снова натянул тетиву и направил стрелу на телохранителей короля.
– Ты слишком торопишься, – остановил его Бахрам-бек. – Не надо было стрелять в женщину. Король и дети должны остаться живыми.
Телохранители прикрыли консула с детьми щитами и бросились на сарматов. Однако бой не был равным: готы полегли, не успев добежать до врага.
– Вставай, король, – сказал Бахрам-бек, подъехав к пленнику. – Ты ведь не мышь. Только мыши прячутся под листьями.
Германарих поднялся. Седые волосы его были растрёпаны. Детей он прижимал к себе.
– Не подходи близко, бахадир! – сказал он на чистейшем персидском языке. – Я два года был в плену у твоего отца. Ты ведь не станешь проливать кровь короля?
– Хорошо, только у меня есть условие.
– Какое
