Патруль Времени (сборник). Пол Андерсон

спальни Эверард вытащил меч и постучал рукояткой.

      – Твой черед, Кит, – сказал он. – Здесь нужен индийский диалект арийского.

      – Открывай, Астиаг! – зарычал Денисон. – Открывай вестникам Ахурамазды!

      К некоторому удивлению Эверарда, человек за дверью повиновался. Астиаг был не трусливее большинства своих подданных. Но когда царь – коренастый мужчина средних лет с жестким лицом – увидел двух существ в светящихся одеждах, с нимбами вокруг голов и взметающимися из-за спин крыльями света, которые сидели на железном троне, парящем в воздухе, он пал ниц.

      Эверард слышал, как Денисон гремит на плохо знакомом ему наречии, выражаясь в лучшем стиле уличных проповедников:

      – Гнусный сосуд порока, гнев Небес пал на тебя! Неужели ты думаешь, что даже самая ничтожная из твоих мыслей, хоть они и прячутся во тьме, их породившей, была когда-либо скрыта от Глаза Дня? Неужели ты думаешь, что всемогущий Ахурамазда допустит такое мерзкое деяние, какое ты задумал?…

      Эверард отвлекся. Он ушел в собственные мысли: Гарпаг, вероятно, где-то здесь, в этом городе; он сейчас в расцвете сил и еще не согнут тяжестью своей вины. Теперь ему никогда не придется взваливать на себя это бремя. Он никогда не положит ребенка на скалу, не будет, опершись о копье, смотреть, как тот кричит и бьется, а потом затихает. В будущем он поднимет восстание – на то у него будут причины – и станет хилиархом Кира; но он не умрет на руках у своего противника после схватки в лесу, а какой-то перс, чьего имени Эверард не знал, тоже избежит греческого клинка и медленного падения в пустоту.

      «Однако память о двух убитых мною людях запечатлелась в моем мозгу; на ноге у меня тонкий белый шрам; Киту Денисону сорок семь, и он привык вести себя как царь».

      – …Знай, Астиаг, что к этому младенцу благоволят Небеса, а Небеса милосердны. Тебя предупредили: если ты запятнаешь свою душу его безвинной кровью, этот грех тебе никогда не смыть! Позволь Киру вырасти в Аншане – или гореть тебе вечным огнем вместе с Ахриманом! Митра сказал!

      Астиаг лежал ничком и стучал лбом об пол.

      – Пошли, – сказал Денисон по-английски.

      Эверард перепрыгнул в горы Персии на тридцать шесть лет вперед. Луна освещала кедры, растущие между дорогой и ручьем. Было холодно, слышался волчий вой.

      Он посадил роллер, слез и стал освобождаться от костюма. Из-под маски показалось бородатое лицо Денисона, на котором застыло странное выражение.

      – Интересно… – сказал он наконец еле слышно. – Интересно, не перестарались ли мы, запугивая Астиага? История гласит, что он три года воевал с Киром, когда персы подняли восстание.

      – Мы всегда можем отправиться назад, к началу войны, и организовать видение, которое придаст ему уверенности, – сказал Эверард, изо всех сил старавшийся отделаться от ощущения, что его окружают призраки. – Но, по-моему, это не понадобится. Сейчас царевича он и пальцем не тронет, но стоит взбунтоваться вассалу, как обозленный Астиаг сразу позабудет о событии, которое будет к тому времени