Патруль Времени (сборник). Пол Андерсон

своей выгоды. Это было ради всего царства. Я боялся, что ты заберешь царя домой; он давно тоскует, я знаю. А что сталось бы тогда с нами? Будь милосерден, ведь милосердие понадобится и тебе!

      – Буду, – сказал Эверард. – Царь останется.

      – Это хорошо, – вздохнул Гарпаг. – Я верю, ты сказал правду… Я не смею думать иначе… Значит, я искупил вину? – с беспокойством спросил он еле слышным голосом. – За убийство, которое совершил по воле моего старого царя, – за то, что положил беспомощного ребенка на склоне горы и смотрел, как он умирает, – искупил ли я вину, человек из страны царя? Ведь смерть того царевича… чуть не принесла стране погибель… Но я нашел другого Кира! Я спас нас! Я искупил вину?

      – Искупил, – ответил Эверард, задумавшись о том, вправе ли он отпускать такие грехи.

      Гарпаг закрыл глаза.

      – Теперь оставь меня, – произнес он, и в его голосе прозвучало гаснущее эхо былых приказаний.

      Эверард опустил его на землю и заковылял прочь. Совершая положенные ритуалы, два перса встали на колени возле своего господина. Третий воин снова отрешился от всего, ожидая смерти.

      Эверард сел под деревом, отодрал полосу ткани от плаща и перевязал раны. С той, что на ноге, придется повозиться. Главное – добраться до роллера. Удовольствия от такой прогулки будет мало, но как-нибудь он доковыляет, а потом врачи Патруля с помощью медицины далекого будущего за несколько часов приведут его в порядок. Надо отправиться в какое-нибудь отделение, расположенное в неприметном периоде, потому что в двадцатом веке ему зададут слишком много вопросов.

      А на такой риск он пойти не мог. Если бы его начальство узнало, что он задумал, ему наверняка бы все запретили.

      Решение пришло к нему не в виде ослепительного озарения. Просто он наконец с трудом понял то, что уже давно вынашивал в подсознании. Он прислонился к дереву, переводя дух. Подошли еще четыре перса, им рассказали о том, что произошло. Они старались не смотреть в его сторону и лишь изредка бросали на него взгляды, в которых страх боролся с гордостью, и украдкой делали знаки против злых духов. Персы подняли своего мертвого командира и умирающего товарища и понесли их в лес. Тьма сгущалась. Где-то прокричала сова.

      9

      Заслышав шум за занавесями, великий царь сел в постели.

      Царица Кассандана шевельнулась в темноте, и тонкие пальцы коснулись его лица.

      – Что это, солнце моих небес? – спросила она.

      – Не знаю. – Он сунул руку под подушку, нащупывая всегда находившийся там меч. – Ничего особенного.

      По его груди скользнула ладонь.

      – Нет, что-то произошло, – прошептала она, внезапно вздрогнув. – Твое сердце стучит, как барабан войны.

      – Оставайся здесь. – Он поднялся и скрылся за пологом кровати.

      С темно-фиолетового неба через стрельчатое окно на пол лился лунный свет. Ослепительно блестело бронзовое зеркало. Воздух холодил голое тело.

      Какой-то темный металлический предмет, на котором,