Русский город Севастополь. Сергей Анатольевич Шаповалов

фуры и орудийные сцепки. Пехота с кавалерией толпилась на том берегу, ожидая свой очереди переправиться. Корнилов указал Тотлебену на возвышенность. Подполковник увидел группу всадников. Среди них заметил сухую фигуру главнокомандующего.

      – Вот, так, господа, – сказал Меньшиков, когда они подскакали. – Армия сделала все, что смогла.

      – Что же они столпились, как бараны, – недовольно пробурчал Тотлебен. – Эдак до утра не переправятся.

      – Бросьте вы, – махнул рукой Меньшиков. – Кто ими сейчас будет управлять? Все злые. Офицеров осталось меньше половины.

      – Потери большие? – поинтересовался Корнилов.

      – Очень. Я не рассчитал так много потерять. Моя вина. Но теперь-то что об этом горевать. Сейчас армия отступит к Севастополю.

      – Город ещё не готов к обороне, – предупредил Тотлебен.

      – Надо ускорить работы, – потребовал Меньшиков. – Меня беспокоит возможность противника ворваться в гавань. – Он пристально посмотрел прямо Корнилову в глаза. – Если сухопутная армия с марша пойдёт на приступ Северной стороны, а вражеские корабли войдут в гавань, город не удержать. Бухту надо запереть наглухо.

      – Я прикажу старые корабли поставить на якоря перед входом, – сказал Корнилов. – В случае попытки прорыва, встретим противника батальным огнём.

      – Сожгут ваши корабли. Брандеры пустят и сожгут, – возразил Меньшиков. – В фарватере надо затопить несколько крупных судов.

      – Простите, – не понял Корнилов. – Затопить какие корабли? Сейчас в Севастополе нет больших торговых судов.

      – Значит, надо затопить то, что есть – старые военные.

      – Военные? – Корнилов подумал, что ослышался. – Как, просто так, без боя?

      – Сколько понадобится для разоружения линейного корабля? – спросил Меньшиков вместо ответа.

      – Не меньше недели, – подумав, ответил Корнилов. – Но позвольте, если разоружить корабль, он ни на что не сгодится. Разве что, как брандер.

      – Снимайте коронады с верхних палуб, по возможности – бомбические пушки. Остальное – все на дно. Недели у нас нет.

      – Позвольте хотя бы созвать совет флагманов,– возмущённо попросил Корнилов.

      – Зачем? Что это изменит? Как вы иначе перекроете бухту?

      – Но это же – боевые корабли! – всё не мог прийти в себя Корнилов.

      – Они большие и неповоротливые. Ничем вы не поспособствуете обороне. Достаточно оставить пароходы и включить их в общую оборонительную линию. Прошу вас взять ответственность на себя, Владимир Алексеевич. Мне нужно собрать армию и привести её в чувство. У вас есть ещё предложения? – Не дав Корнилову ответить, он уже переключился на Тотлебена: – Подполковник Тотлебен, что у нас с оборонительной линией?

      – На Бельбеке всё почти готово, – доложил тот. – Только позвольте усомниться в её целесообразности.

      – Высказывайте, – разрешил Меньшиков, еле сдерживая раздражение.

      – Противник превосходит нашу армию вдвое. В случае прорыва обороны,