Русский город Севастополь. Сергей Анатольевич Шаповалов

в дождь, хоть в снег. Корабельная привычка – вставать с третьей склянкой. Павел Степанович без моря жить не может. Видите, как широко ноги расставил и покачивается, будто на палубе стоит.

      Они поднялись по ступеням лестницы.

      – Доброе утро, Павел Степанович! – поздоровался Бутаков.

      – Доброе, Григорий Иванович, – добродушно улыбнулся Нахимов. – Вы с вахты?

      – Так точно. С машиной всю ночь провозились.

      – Ах, посмотрите! – указал Нахимов на гавань, нахмурив брови. – На фрегате «Коварна» как неряшливо убраны паруса! Сегодня же сделаю выговор Николаю Максимовичу. Вы только взглянете, – недовольно всплеснул он руками. – У «Кулевича» один якорь сорвало. Вон, как его развернуло. Там что, вахтенный уснул?

      – Павел Степанович, «Кулевич» в море готовиться выйти, – объяснил Бутаков. – Вон, к нему пароход «Крым» подвалил. Сейчас из гавани выводить будет.

      – Ну, посмотрим, за их манёвром. – Нахимов попросил жестом трубу у адъютанта. Не отрываясь от окуляра спросил: – Как чувствует себя «Владимир»?

      – Пыхтит. В море рвётся, – весело ответил капитан Бутаков. – Хочу вам представить моего нового механика, мичмана Кречена. Что голова, что руки – все на месте.

      Нахимов отдал трубу обратно адъютанту. Взглянул внимательно на Александра.

      – Рад видеть вас, – пожал руку. – Вы где практику проходили?

      – Во флоте её величества. Два года на паровых фрегатах.

      – Это замечательно! Два года в английском флоте – большой опыт. Такие люди нам просто необходимы, особенно сейчас. Послушайте, приходите как-нибудь вечерком ко мне на чай. Надо многое обсудить по поводу новшеств во флоте. Вы только по машинам специалист?

      – Изучал, так же, артиллерийские системы на подвижных платформах.

      – Тем более! Жду вас непременно. Григорий Иванович, – обратился он к Бутакову. – Вы уж заходите вместе с мичманом сегодня же вечерком на ужин.

      – Обязательно, Павел Степанович, – пообещал Бутаков.

      – Павел Степанович, опять к вам просители, – недовольно сказал адъютант Нахимова, молодой лейтенант в новеньком мундире. За его спиной стояли старики в выцветших матросских куртках, старухи в серых платках, босоногие дети.

      – Ну, коль пришли, пусти их, – разрешил Нахимов.

      Его тут же окружила толпа. Все галдели, перебивали друг друга.

      – Постойте, не шумите! – потребовал Нахимов. – Все разом можно только «ура» кричать. Я же ничего понять не могу. Вот, ты, говори, что хотел, – обратился он к седобородому стрику в потёртой матросской куртке, на костылях, с деревянной культей вместо ноги.

      – Павел Степанович, ангел наш, – прошамкал старик. – Внучки у меня две маленькие. – Он показал на чумазых девочек. Одной лет шесть, вторая года на три старше. – Мать, невестка моя, померла, отец их, сын мой, в море сгинул, в прошлом году. Он на бриге почтовом служил.

      – Это тот, что затонул у Тарханкута? – уточнил Нахимов.

      – Он самый.

      – Ну,