Снегурка. Новая Сказка. Два. Павел Грюнмайер

полон ожиданье

      и любви… Не всё-ж зима?!»

      – Как придёт пора мне таять и оставить жениха,

      Я вернусь к тебе Алёнкой, милый Ванечка, тогда,

      Возвращусь, мой Сокол верный, и клянусь уже навсегда,

      Потому, как я из плоти буду, Ваня, не из льда.

      Появлюсь под звук капели,

      Не узнаешь ты меня, но полюбишь, обещаю,

      В том поможет мне Весна.

      Летних дней горячих, знойных выпьем озорной настой,

      А когда наступит снова праздник стужи ледяной,

      Я вернусь к тебе Снегуркой, милый Ваня мой, родной.

      Вот ответ! Опять по русский!

      Был готов загоревать,

      но опять, лишь только радость

      Русь смогла из горя взять!

      Утерев слезу скупую,

      вспомнил Ванька, как потом

      свадьба вся заголосила:

      «Сколько-ж русским можно жён?!»

      Вот же вредные создания,

      не корми – дай уколоть,

      объяснили-ж всё понятно,

      не бузи, не колобродь,

      так ведь нет, испортить надо,

      царь с Каратом – тут как тут:

      «Что-то всё здесь, как в тумане

      и про свадьбу тут нам врут».

      – Это что же здесь выходит?

      – Ставим мы вопрос ребром!

      – Пусть Снегурка нам ответит…

      – Сколько русским можно жён?

      Понеслась по кочкам свадьба,

      теме странной дав добро.

      Рот открыл? Пожалуй, в свалку.

      Где там лишнее ребро?

      Слава Богу Дед Мороз,

      не страшась прямых угроз,

      взял своим авторитетом,

      снял с повестки сей вопрос.

      Все тогда забыли разом

      про Снегурочки слова,

      свадьбу дальше отыграли –

      песни, танцы до утра…

      …А теперь, Иван забытый,

      как весною весь разбитый

      снеговик, всё понял вдруг,

      не услышав милый стук

      каблучков в палатах гулких.

      Пусто в древних переулках…

      Весь обмяк он и раскис,

      как нашёл заветный лист

      и знакомый подчерк-бисер

      пробежал глазами вниз:

      «Милый, Ваня, дорогой, расстаёмся мы с тобой.

      Сердце рвётся от тоски, но разлучница любви,

      Так юна, и так свежа, так проворна и светла,

      Что, мой сокол удалой, я склоняюсь пред Весной.

      Ах, печальная судьба…

      Верный друг, сама Зима, строго чтя глас Бытия,

      Уступает место ей. Я ж лишь следую за ней…

      Как любовь моя светла, как та первая свеча, что горела у тебя

      В час, когда ты весь дрожа, Рубль серебряный достал

      И меня к себе позвал, в домик свой, как в царский зал…

      Жарко, Ваня, ухожу… как же я тебя люблю…

      Я на "Пасху" напекла куличей – всё для тебя.

      Кушай, Ваня, не худей, да не часто "колу" пей.

      Сей напиток не живой и состав в нём очень злой.

      Лучше чисти им ковры от бактерий, да углы.

      Солнца яркий диск встаёт, горизонт Весну зовёт!

      И Снегурочка твоя, плача, в торжестве добра, таит…

      Таит без следа…

      Здравствуй,